Ночной гость

Они вошли в небольшую комнатушку с низким потолком, которая действительно напоминала чем-то сарай. В ней находились какие-то запечатанные ящики, оцинкованные бачки, на стенках висели халаты и разная одежда, в углу выстроились несколько швабр и лежала куча тряпок. На столе, стоявшем в центре, в беспорядке валялись листы бумаги, газеты, бланки накладных, карандаши, ручки и копирка.

— Как ваша посудница Герман? — спросил Драч, усаживаясь за стол. — С кем больше всего дружбу водит?

— Ни с кем. Она, как вам сказать, неуживчивая.

— Я имею в виду не персонал столовой, а посетителей, которые приходят кушать.

— Не замечал. Чего зря на человека говорить. Не знаю. Ведь у нас, кроме рабочих цеха, пятая группа из ремесленного училища питается. Молодежь, а Герман средних лет!

— А вчера ничего не замечали за Герман?

— Не замечал. Со мной она и не разговаривает. Я же начальник!

— Ну, ладно, начальник! Давайте своих подчиненных по очереди.

— Сию минуточку! — директор выбежал.

Одна за другой проходили работники столовой, но никто из них ничего о знакомых Герман не знал и ничего странного или подозрительного в ее поведении накануне никто не замечал.

— Сейчас зайдет последняя, официантка Постникова! — просунул голову в дверь директор.

Но Постникова тоже ничего о знакомых Герман не знала.

— А вы не видели, чтобы она вчера с кем-нибудь разговаривала?

— Нет, этого я не видела. Но я сама с ней разговаривала.

— О чем?

— Я обратила внимание, что Лида торопливо мыла посуду и спросила шутя: «Не на свидание ли ты спешишь, Лида?» Она ответила: «Да, на свидание». Я удивилась ее откровенности и полюбопытствовала: «С кем же у тебя свидание?» Она ответила, что одно с двумя мальчиками около Дворца культуры завода, а второе с Яшей Одноруким. Я засмеялась. Мне показалось, что она шутит, и я отошла от нее.

— Что это за Яша Однорукий и мальчики? — оживляясь, спросил Драч.

— Я не знаю. О них я никогда от нее не слыхала.

— А как Лида называла ремесленников, которые питаются в вашей столовой?

— Мальчиками.

— Может быть она к ремесленникам спешила на свидание?

— Не знаю.

Драч отпустил Постникову, встал из-за стола и с удовлетворением потянулся. Кажется, появился кончик ниточки!

Драч вернулся в райотдел во второй половине дня и зашел к Волоскову, у которого уже сидели Батурин и Ененков.

Леонид Александрович от сестры Лидии не узнал ничего. Ененков сообщил, что Герман, не приходя в сознание, в больнице умерла. Осмотр ее одежды ничего нового не дал. Александр Ильич также рассказал, что венкабинет медсанчасти дал справку о том, что Герман у них не лечилась и никто на нее как на источник заражения не ссылался.

Рассказ Драча вызвал всеобщий интерес и было решено заняться вплотную пятой группой ремесленного училища.

— Одновременно всем искать Яшу Однорукого, — сказал Волосков.

Ененков начал допрашивать учащихся пятой группы. Многие ремесленники знали в лицо Герман и легко опознавали Лидию по фотографии. Но никто из них ничего определенного о ее знакомых сказать не мог. Из их показаний можно было сделать только один вывод: Герман частенько выпивала с молодыми ребятами, причем пила всегда за их счет. Какого-либо постоянного и сколько-нибудь длительного знакомства она ни с кем не вела. Встречалась и выпивала буквально один-два раза и затем знакомилась с другими юношами. Таким образом знакомых у нее было много. Но никто из них Яшу Однорукого не знал.

Батурин продолжал работать с пятой группой ремесленного училища, но результаты не радовали.

— С группой закончил. Приступаю к хождению по магазинам, — сказал как-то Леонид Александрович Волоскову, — попробую выяснить, где был куплен плавленный сыр, конфеты «Буревестник» и водка.

— А как с Яшей?

— Пока не нащупал, но поиски не прекращаю.

— Хорошо. Возьми себе в помощь оперуполномоченного Туганова. Он сегодня закончил все свои срочные задания.

— Есть!

Вечером, когда Волосков уже собирался уходить домой, к нему в кабинет вошли оживленные Батурин и Туганов. У смуглого и черноволосого Туганова только по глазам можно было заметить, что он очень доволен. У Батурина же радостью светились не только глаза, но и весь он, казалось, готов был плясать.

— Есть магазин и есть продавец! — откидывая рукой волосы выпалил Батурин.

— Подожди! — Волосков невольно улыбнулся.

Он взял со стола пресс-папье и постучал в стену. Через несколько секунд вошел следователь прокуратуры Ененков.

— Теперь рассказывай! — предложил Батурину Венедикт Михайлович.