Ночной кошмар

С победным рыком тварь рванула к Наталье, но на её пути появился Фирс, выпуская навстречу черному туману поток плазмы, в который и влетело существо. Вновь раздавшийся визг был оглушительным. В какой-то момент мне показалось, что барабанные перепонки лопнут от него. Однако, долго сия пытка не продлилась. Из-за плеча десантника высунулся излучатель Берроуз, с которого сорвался очередной бледно-голубой луч, впившийся в пытающуюся удрать тварь.

По всей видимости, это стало критическим фактом для существа в нашем противостоянии. Раскаленная пыль багровым дождем опала на металлическое покрытие пола, а я, неожиданно для себя, попросту отключился.

* * *

— Проверьте Алекса! — крикнула Наталья, рванув к мертвому Трелору.

— Жив, но в отключке, — произнёс Вейло, наблюдая за тем, как девушка ножом вырезает из груди майора артефакт, напоминающий паука с восьмью лапами.

Покачав головой, она огляделась, а затем схватила валяющийся неподалеку, металлический ящик, что когда-то был в одном из стеллажей для документов, стоящих вдоль стен. Бросив в него свою окровавленную добычу, Берроуз принялась выламывать защитные панели на центральном блоке главного компьютера станции.

— Что ты задумала? — поинтересовался Скотт, проверив, как Вейло и Фирс меняют инъекторы в медицинском блоке на предплечье Варнера, — И что это было за оружие?

— Лучевой многофункциональный ионный излучатель, — ответила Наталья каким-то сухим голосом, заставив лейтенанта удивиться, — С изменяемой фокусировкой и генератором конструирования полей. А я задумала забрать все носители информации… Ищите планшет этого недоноска! — кивнула девушка на «тело» мутировавшего майора, — Нам нужно собрать максимум информации об этой мерзости!

— Есть! — коротко ответил офицер, принявшись обыскивать помещение.

Сама Наталья то и дело косилась на Варнера, благо поляризованный щиток шлема скрывал выражение лица, а связь искажала её голос. Ей едва удавалось сдержаться, чтобы не сидеть возле капитана и рыдать в голос. Произошедшая схватка напугала девушку, заставив всё внутри неё сжаться от ужаса. Лишь усилием воли Берроуз удалось заставить себя действовать что во время скоротечного боя, что уже после него. И лишь само действие помогало унять невероятную дрожь, что охватила тело, руки и ноги, сводя горло судорогой.

Слезы страха ручьями текли по щекам девушки, скрытые поляризованным забралом шлема, а губы, онемевшие от ужаса, едва шевелились, от чего каждое слово приходилось выдавливать, стараясь следить за голосом.

— Нашел! — обрадованно произнёс Скотт, активировав стандартный армейский планшет, какими пользуются практически все офицеры наземных сил, — Майор Вильгельм Трелор, старший офицер связи и гипер-перехвата… Хоть тут не соврал, ублюдок, — фыркнул лейтенант, прочитав личные данные на задней крышке аппарата, выдавленные на её металлической поверхности.

— Давай сюда, — бросила Берроуз, отнимая у офицера его находку, — Помоги открутить блоки! Быстро!

Речь девушка стала рубленной, содержащей минимум информации — только короткие приказы. Ледяной тон резко потерявшего любой намек на живость, серьёзно удивил Скотта, но задавать вопросы мужчина не стал. Всё же, он десантник, а эта девица — оперативник СВР, хоть они и в одном звании, но… Статус у них совершенно разный.

Прикусив язык, мужчина, как и девушка, достал нож и с его помощью принялся выкручивать миниатюрные болты в креплениях носителей информации. Учитывая размеры и форму перчаток бронекостюма, процесс шел медленно и тяжело. Причем, нужно было соблюдать осторожность, чтобы не повредить хрупкие блоки памяти. Это не портативные полевые носители, а стационарное оборудование, не терпящее кривых лап и тряски.

«Всё же, она странная, — вдруг пришло на ум Скотту, — Действует, вроде бы, правильно, но… Что-то не то… Движения у неё не бойца. И речь… Словно бы она заставляет себя говорить… УЖ не истерика ли у девицы?»

Бросив взгляд на уверенно действующую Берроуз, лейтенант покачал головой и вернулся к своему занятию.

«Нет… Движения не рванные, не дерганные… Видимо, обычный мандраж после боя.»

Сам Скотт, как и его подчиненные, давно перешёл черту, после которой очередная высадка вызывает лишь желание поесть да поспать перед боем, на случай, если потом возможности сделать этого уже не представится. Да и после того, как бои заканчиваются, всё, чего хочется — помыться и выпить за упокой погибших и за здоровье выживших. Мандраж и последующий отходняк давно исчезли. Война и смерть стали для уже не юного офицера не просто нормой, а работой — тяжелой, грязной, но нужной и необходимой.

«Кто кроме нас? — в очередной раз спросил себя Скотт, — Наверное, никто…»