Ночной магазинчик

Светя себе под ноги мощными фонарями, к нам подошли еще двое полицейских, прибывших со старшим сержантом Кубышкиным и, пока мы с Сеней рассказывали все, что с нами здесь случилось, они обходили помещения дома, обшаривая его углы светом своих фонарей. Когда наш рассказ несколько сумбурный от того, что мы сперва говорили вместе, перебивая друг друга, а потом уже по очереди, был закончен, последовал равнодушный и насмешливый вердикт:

– И вы хотите, чтобы я вам поверил? – Кубышкин не сводил с нас недоверчивого цепкого взгляда, маленьких глаз.

– Мы рассказали все, как есть, – огрызнулся Сеня, заводясь. – Ваша обязанность разобраться во всем дальше.

– Моя обязанность забрать вас в участок и держать там до полного выяснения дела, – отрезал Кубышкин. – Ты, я вижу, умник, и лучше знаешь, что нам делать?

Я легонько толкнула в бок Сеню, открывшего было рот, чтобы ответить. Понятно, что парень устал, ему досталось от Трофима, которого он сумел, как-то оглушить, вот уж чего не ожидала от него – Сеня не выглядел здоровяком с накаченными мышцами, но сейчас было не время для пререканий с полицией.

– Товарищ старший сержант, – набравшись терпения и пустив в ход всю свою дипломатию, проговорила я. – Я могу показать порез, который он, – я кивнула на Трофима, – сделал на моем бедре своим ножом. Вот посмотрите, юбка в крови, и вот тоже… на запястьях следы от веревок, а в подвале остались мои туфли. Если вы спуститесь туда, то увидите на столе разложенные инструменты, которыми он истязал женщин…

Пока я говорила, Кубышкин сделал знак одному из полицейских посветить на меня фонарем и когда мне в лицо, ослепив, ударил мощный луч света, я невольно смолкла.

– А как насчет протокола? – тут же выступил Сеня. – Разве вы не обязаны вести его на месте преступления, записывая показания пострадавших?

– Мы всего лишь патрульная служба, умник. Протоколы будем вести в участке, – с презрением профессионала, бросил ему Кубышкин и повернулся ко мне. – Значит так, гражданка: если вам нанесена рана, значит должно быть орудие, которым оно, собственно, и было нанесено.

– У него был нож! – разом сказали мы с Сеней.

– Тут нет следов крови, – подошел к нам один из полицейских.

– Внизу есть подвал. Посмотрите там, – сказала я.

– Посмотри, – велел ему Кубышкин.

Тот подошел к откинутой крышке погреба, посветил вниз и осторожно спустился в него, светя себе фонариком. Кубышкин молчал, не обращая на нас внимания до тех пор, пока полицейский не выбрался из подвала наверх.

– Ничего особенного, – пожал он плечами на наш невысказанный вопрос, отряхивая штаны. – Крови не видно. Там недавно все вымыли…

– А стол? – спросила я, холодея от дурного предчувствия.

– Конечно, я заглянул туда, – раздраженно ответил полицейский. – Там всякие слесарные инструменты, а окровавленного ножа нет.

– Разумеется, его там нет. Он же с ним сюда поднялся. Сеня? – повернулась я к нему – он-то должен был его увидеть.

– Так темно было, – буркнул Сеня. – Думаю, когда я кинулся на него, он его выронил, а вот куда, я не видел. Но нож точно был.

– Так же, как ты не заметил того, что мы все здесь обыскали, умник? – язвительно напомнил ему Кубышкин.

Он прошелся, вперевалку перешагивая через кирпичи и доски, рассматривая пол.

– Знаешь что, по-моему, здесь произошло, – произнес он, словно размышляя сам с собой. – Ты здесь тайно встречался с этой вот дамочкой, а он, – Кубышкин кивнул в сторону Трофима, – вас застукал и узнал. И ты, чтобы ваше инкогнито не было раскрыто, так шарахнул его по голове, что мужик до сих пор оклематься не может.

– Ну, ты даешь, шеф! – захохотал Сеня. – Свидание в этой засраной дыре?! Думаешь, мне не по средствам снять приличный номер в гостинице?

– Я не замужем, – коротко вставила я, своей репликой поддерживая Сеню.

Ведь тогда, это объясняло, что инкогнито нам с Сеней соблюдать было ни к чему, если бы мы, на самом деле оказались любовниками, как расписал здесь Кубышкин. Сняв фуражку, он почесал затылок и опять надел ее.

– Витек, осмотри здесь все, – неохотно велел старший сержант тому, кто только что осматривал подвал.

– Так мы же здесь все посмотрели, – заворчал Витек, увалень в милицейской форме.

– Тогда осмотри вокруг дома. Понял? – раздраженно велел Кубышкин.

– Да ладно, – отмахнулся Витек, и не спеша, все же отправился выполнять приказ.

– А ты, глянь, кто там валяется.

Договязый, нескладный полицейский, полная противоположность маленькому, круглому Кубышкину, подошел к, так и не очнувшемуся, Трофиму.

– Кажись жив, – констатировал он, приложив пальцы к его шее, а когда перевернул его на спину, удивленно воскликнул: – Так это ж Трофим!

– Какой Трофим? С парковки что ли? – оживился Кубышкин.

– Он самый…

– Ну вот что, умник, – решительно повернулся к Сене Кубышкин. – Попал ты со своими сказками, по самое не могу. Трофим – маньяк! Это даже не смешно. Мы этого мужика давно знаем.

– И вы, конечно, знаете, что он сидел в тюрьме? – едва сдерживаясь, чтобы не на заорать, шагнула я к нему.