Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

Он набросился на Джесси Переса, заявив, что будут свидетельства того, что обнаруженный в Тихуане пистолет Перес получил «за много месяцев, за год до ареста Ричарда Рамиреса», и он подорвет доверие к Пересу и его показаниям.

Он перешел к Софи Дикман и ее заявлениям о том, что у нападавшего были каштановые волосы и что он «не был латиноамериканцем». Он напомнил присяжным, что она, стоя на трибуне, признавала, что видела множество новостных передач и прочитала множество газетных статей о поимке Ричарда.

– Доказательства покажут… что она опознала мужчину, которого видела по телевизору, а не мужчину, которого видела в тот вечер, когда на нее напали.

Он описал, насколько тусклым был свет, когда Вирджиния Петерсен увидела нападавшего. «Этого человека нельзя было разглядеть». Он указал, что Крис Петерсен, находившийся ближе к нападавшему, не смог опознать Ричарда как нападавшего.

Затем Даниэль обрушился на опознание, заявив, что многие средства массовой информации ждали свидетелей и радовались, что «Рамирес на сцене». Он сказал, что свидетели вместе ждали в залах тюрьмы и разговаривали друг с другом, и что люди, руководившие опознанием, говорили о том, на каком человеке следует сосредоточить внимание. Он сказал, что у Ричарда явно видно выбритое пятно на голове, и широко сообщалось, что он получил травму головы в результате погони на Хаббард-стрит. Он вызовет на трибуну Алана Адашека, чтобы он рассказал жюри о том, насколько в день опознания он был обеспокоен этой всем известной травмой головы. Даниэль рассказал о Джеймсе Ромеро III и сказал, что его из округа Ориндж доставили на опознание на вертолете, вручили денежное вознаграждение, почетный значок и даже мотоцикл. Пресса практически заполнила улицы и остановила движение вокруг тюрьмы во время опознания.

– И этот джентльмен засвидетельствует, что после награждения и всех поздравлений он чувствовал себя обязанным опознать мистера Рамиреса, – сказал Даниэль об опознании Ромеро.

Он снова повторил все основные моменты своей речи, искренне поблагодарил жюри и завершил свое продолжавшееся весь день выступление.

Судья Тайнан завершил слушания, и усталые присяжные, желая поскорее покинуть зал суда, собрались уходить. Пресса не двинулась с места, надеясь на новую дерзкую выходку Ричарда, но, когда судебные приставы выводили его из суда, звенели только его цепи.

Первым свидетелем защиты был Дэйв Франк, частный детектив с тринадцатилетним стажем. Маленький скромный человек, он показал, что ходил в бывший дом Петерсенов в Нортридже, и нынешний владелец позволил ему сделать снимки, которые Даниэль теперь показывал присяжным. По словам Фрэнка, у Вирджинии Петерсен почти не было света, чтобы разглядеть черты лица нападавшего. Используя окно как фокус, он сделал снимки с того места, где, по его предположениям, находилась кровать Петерсенов в утро нападения.

На перекрестном допросе Хэлпин попытался опровергнуть показания частного детектива и его фотографии, но ракурсы были ясны, и оказалось, что Вирджинии действительно было трудно увидеть человека, который стрелял в нее и мужа.

Кларк сказал судье Тайнану, что хочет вызвать либо Салерно, либо Каррильо. Прокурор сказал, что у Салерно выходной, и его нет в городе. Каррильо был на мероприятии, но будет доступен на следующий день.

Защита вызвала Дэна Ромеро, полицейского из Монтерей-Парка, и Кларк, пользуясь протоколом Ромеро, быстро заставил его признать: Хорхе Гальегос говорил, что не может опознать человека, который застрелил Веронику Ю.

– Мистер Гальегос сказал вам, что он никогда не слышал и не видел драки между подозреваемым и жертвой? – спросил Кларк.

– Да, верно.

– И он также сказал вам, что не слышал никаких выстрелов?

– Да, верно.

– И он также сказал вам, что не сможет опознать подозреваемого?

– Верно, – сказал полицейский Ромеро.

Хэлпин был недоволен, потому что это подрывало доверие к Гальегосу. Становилось ясно, что тот солгал на свидетельской трибуне: он показал, что видел стрелка, слышал выстрелы, слышал перебранку. Кларк попросил полицейского Ромеро сказать присяжным, что Альгамбра-стрит – это темная улица с множеством деревьев.

Фил Хэлпин попытался исправить ситуацию, но на этот раз факты сработали против обвинения. Отвечая на вопросы Хэлпина, полицейский Ромеро повторил, что и Джозеф Дуэнас, и Гальегос сказали, что не могут опознать стрелка. При повторном допросе Кларк спросил, не выглядел ли кто-нибудь из свидетелей умственно отсталым, и Ромеро ответил отрицательно.

Затем защита вызвала полицейского из Монтерей-Парка Энтони Ромеро, который заявил, что говорит по-испански, и спросил Гальегоса в ночь совершения преступления, не хочет ли он что-нибудь добавить к заявлению, сделанному полицейскому Дэну Ромеро, Гальегос ответил отрицательно. У Хэлпина вопросов не было, и полицейский ушел. Он явно не радовался из-за того, что его показания помогли Ричарду Рамиресу.