Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

Вся семья Рамирес в ожидании вынесения приговора собралась в Хасиенда-Хайтс.

Даниэль позвонил им сообщить. Трубку сняла Рут. Адвокат произнес одно слово: Muerte. Рут велела ему держаться. Со слезами на глазах она повернулась к отцу и на испанском повторила: «Смерть».

Хулиан Тапиа встал и пошел в спальню, чтобы рассказать Мерседес. Она стояла на коленях перед своей белой свечой. Она взглянула на лицо мужа и поняла, что штат Калифорния убьет ее последнего ребенка.

– Умереть должен не Ричи, а Сатана, – сказала она и заплакала. Хулиан держал ее, маленькую и хрупкую, в своих сильных руках, и ее слезы текли по его груди, по его разбитому сердцу.

В день вынесения приговора судья сообщил до отказа забившей зал суда и холл перед ним прессе, что гражданских свидетелей, потерпевших по делу, фотографировать категорически запрещено. Он перешел к приговору.

– Суд считает, что доказательства, касающиеся отягчающих обстоятельств по каждому из пунктов обвинения, являются подавляющими, и в оценке доказательств присяжными при выборе надлежащего наказания, то есть смертной казни, перевешивают смягчающие обстоятельства и в подавляющем большинстве случаев подтверждаются весомыми свидетельствами.

Он кратко описал каждое убийство и преступление и сказал, что ни в одном из них не было смягчающих обстоятельств, которые позволили бы отказаться от смертного приговора.

Он спросил мистера Кларка, хочет ли он что-нибудь сказать.

– Защита – нет, – сказал Кларк. – Однако сказать хочет мистер Рамирес.

– Очень хорошо, – сказал судья Тайнан. – Мистер Рамирес, вы можете обратиться к суду.

Все репортеры наклонились вперед, и все объективы в суде сфокусировалась на Ричарде, который вытащил из куртки листок бумаги, развернул его своими огромными руками и раскатисто и зло прочел:

– Вы меня не понимаете. От вас этого не ждут. Вы на это неспособны. Я выше вашего понимания. Я за пределами добра и зла. Я буду отомщен. Люцифер живет во всех нас. Я не знаю, почему я вообще попусту трачу слова, но и черт с ним. Ведь то, что говорят о моей жизни, было ложью в прошлом и будет ложью в будущем. Я не верю в лицемерные моралистические догмы этого так называемого цивилизованного общества. Мне не нужно выходить из этого зала суда, чтобы увидеть всех лжецов, ненавистников, убийц, мошенников, параноидальных трусов. Воистину присосавшиеся к Земле паразиты. Вы – личинки, меня от вас тошнит! Все вы лицемеры. Все мы – расходный материал во имя благой цели. Никто не знает этого лучше, чем те, кто убивает в политических целях, тайно или открыто, как убивают правительства мира, убивают во имя Бога и страны… Мне нет нужды слышать все рациональные обоснования общества. Все их я уже слышал… Легионы ночи, порождения ночи, не повторяйте ошибок ночного бродяги и не проявляйте милосердия.

Тайнан откашлялся и вынес Ричарду смертный приговор девятнадцать раз – по одному за каждое убийство и шесть за других преступлений. Каждый смертный приговор он заканчивал следующими словами:

– Это наказание приводится в исполнение в стенах государственной тюрьмы Сан-Квентин, Калифорния, в порядке, установленном законом, и во время, которое будет установлено данным судом в приказе о приведении смертного приговора в исполнение.

После завершения всех обвинений в убийстве судья Тайнан приговорил Ричарда к шести годам заключения по каждому из тридцати трех остальных пунктов обвинения в обвинительном заключении.

Затем, прежде чем подписать смертный приговор, он дал слово потерпевшим и членам их семей. Первой выступила Вирджиния Петерсен.

– Прошло более четырех лет с момента нападения на меня и моего мужа, оно длилось всего несколько секунд, но и сегодня свежи воспоминания о первоначальном ужасе. Это преступление затрагивает не только нас, но и семью, и друзей. Когда совершается преступление такого масштаба, оно затрагивает сердце целого сообщества. Эти последние годы были постоянным стрессом для эмоционального здоровья моей семьи. Нам много раз хотелось разойтись, но мы были полны решимости не допустить краха нашего брака. Мы чувствовали, что поступи мы так, ему бы удалось нас убить.

Нам пришлось переехать из нашего дома, где мы прожили почти десять лет, дома, в котором мы планировали свое будущее и надеялись воспитать нашу дочь. Это было в районе, где вырос мой муж, недалеко от наших семей, и мы хотели, чтобы у нашей дочери было такое же детство, как у нас.

За последние несколько месяцев вы слышали факты о ночи нападения на нас, но не о наших ежедневных трудностях. Кристофер потерял работу, на которой работал 11 лет, из-за травм, нанесенных пулей. Она лежит в основании черепа, очень близко к спинному мозгу. Хирурги решили не удалять пулю, опасаясь его парализации. Он постоянно испытывает боль. Иногда вся левая сторона его тела спазмируется, и эта сторона сильно ослабла.