Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

Когда подошел ее черед, она поднялась на лифте на второй этаж, где ее снова тщательно обыскали. Дорин сказали, что придется подождать, пока закончатся свидания всех заключенных, и тогда они приведут Ричарда. Она просидела на скамейке, «ошеломленная, потрясенная и шокированная» два часа, пока вся зона свиданий не опустела и не вывели Ричарда.

Как обычно, свидание проходило через загородку из мутного оргстекла. Он сел так, словно на его плечах лежала тяжесть Сан-Квентина.

– Что ж, они это сделали, – сказал он. – Я тебе говорил.

– Мне очень жаль, Ричард.

– Я тоже… но не из-за себя. Из-за моей семьи, из-за моей матери – из-за Рут.

– Ты подашь апелляцию, и, судя по тому, насколько несправедливым был весь процесс, я уверена, что ты добьешься отмены приговора.

– Не знаю, хочу ли я его обжаловать. Я не хочу проходить еще один судебный процесс. К черту все это. Ты говорила с моей сестрой?

– Я пыталась позвонить, но телефон был занят, и я не смогла дозвониться.

– Звони сегодня вечером. Скажи им, что все будет хорошо, что ты меня видела, и я в порядке.

– Я позвоню. Даниэль мне не позвонил, поэтому меня не было в зале суда. Мне очень жаль, что меня не было рядом с тобой.

– Не беспокойся об этом, – сказал он и посмотрел в пол.

Дорин никогда не видела его таким грустным и подавленным. По ее лицу катились слезы. Она сказала ему, что любит его и что он, в конце концов, выиграет апелляцию. Он рассказал ей об инциденте в душе.

– Ты думаешь, поэтому они меня обыскали и заставили ждать?

– Именно поэтому. Ты включила видеомагнитофон?

– Да, конечно, и я напишу тебе и расскажу обо всех основных моментах.

Он поблагодарил ее и сказал, что в гости приехали Каррильо и Салерно.

– Для чего?

– Просто поговорить. Они вернутся, чтобы обсудить фильм.

– Будь осторожен, – сказала она.

– Осторожен… ты о чем? Все кончено.

– Нет, не кончено. Не сдавайся. Ты можешь выиграть апелляцию.

– К черту апелляцию, – сказал он, и тут пришли заместители шерифа, объявить, что время истекло. Ричард встал. Его отвели обратно в камеру, он, проклиная уготованную ему жизнь, злился на то, что не сможет посмотреть фильм.

В Эль-Пасо, штат Техас, известие об осуждении Ричарда сразило семью Рамирес. Все собрались в доме Джозефа. С ними были репортер Тони Вальдес из KTTV в Лос-Анджелесе. Он помог Рут, когда она с самого начала пыталась нанять для брата адвокатов, и попросил разрешения приехать в Эль-Пасо со съемочной группой, чтобы запечатлеть реакцию семьи на приговор.

Сразу после того, как судья Тайнан закончил оглашение приговора, коллега Вальдеса подбежал к телефону и из здания суда и позвонил в Эль-Пасо. Руфь ответила и передала трубку Вальдесу, а тот приказал навести камеру на семью.

Рамиресы отклонили десятки предложений, в том числе денежных, об интервью, в семью допустили только Тони Вальдеса. Он выслушал, как его коллега произнес «девятнадцать смертных приговоров», повернулся к Хулиану Рамиресу и сказал:

– Muerte, diecinueve veces.

Внезапная грусть охватила Хулиана. Он посмотрел в пол, и, казалось, его сердце раскололось надвое. Вальдес спросил Хулиана по-испански, что он думает. Он поднял глаза и сказал:

– Возможно, эти присяжные осудили моего сына, но на самом деле судить его может только Господь.

Камера переместилась на Рут.

– Я соболезную жертвам и их семьям, но мы – тоже жертвы.

Вальдес завершил репортаж словами, что семья тоже стала жертвой.

Репортаж показали в новостных программах Лос-Анджелеса в четыре, пять, шесть и одиннадцать часов, и родственники погибших и пострадавшие от нападений Ночного охотника позвонили в телекомпанию с жалобой на эти слова о жертве. Они не хотели проявлять сочувствие к семье Ричарда.

Когда Мерседес вышла из дома Джозефа, они с Рут пошли в церковь. Мерседес преклонила колени перед Девой Марией и молилась о спасении младшего сына. Руфь слишком сильно плакала, чтобы молиться.

Хулиан пошел домой и сел в свое мягкое кресло, его мощные плечи согнулись под тяжестью неминуемой казни Ричарда. Он сказал Джозефу и Роберту, что хочет побыть один. Мальчики отказались его оставлять, они боялись, что отец покончит жизнь самоубийством. Хулиан опустил глаза и, не мигая, уставился в пол. Из его невидящих глаз катились слезы и падали на огромные, узловатые руки.

В семь часов вечера все жюри собралось в доме присяжной Ширли Джонс. Задумывалось это как вечеринка, но у всех над головами нависла мрачная, тоскливая туча. Не всем, но некоторым присяжным приговорить к смерти человека было очень трудно.

– Какими бы ужасными ни были преступления, Ричард оставался человеком, которого по нашему решению собирались казнить, – сказала присяжная Марта Сальсидо.

Синди, а также Чоклейт Харрис и еще несколько женщин-присяжных чувствовали, что Ричарда затащили в газовую камеру. Синди высказалась, что Эрнандесов необходимо привлечь к ответственности за некомпетентность – они не имели права не предоставлять никаких вещдоков на стадии назначения меры наказания.