Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

– Я уже еду, дорогой, – сказала она, и в приступе лихорадочной активности, с колотящимся как после пробежки сердцем, она приняла душ, сделала прическу, накрасилась и надела новое платье в цветочек, которое берегла специально на этот случай, и выбежала за дверь. Она прыгнула в машину и помчалась к тюрьме, миновала охрану и, с дрожью в ногах и вспотевшими ладонями, прошла 140 метров от парадных ворот до Восточного блока. Прямо над входом в короткое приземистое здание красного кирпича с водяными разводами стоял серьезный тюремный охранник, нежно сжимая в руках блестящую иссиня-черную штурмовую винтовку. «Он держал ее, – подумалось ей, – как грудного младенца». Ей хотелось помахать ему рукой, поздороваться, но она знала, что Ричарду это не понравится, и она подошла к высокой двери Восточного блока.

Электронный замок открыл охранник изнутри. Она дала ему водительские права и пропуск и медленно и нерешительно вошла в комнату свиданий с заключенными, приговоренными к смертной казни, – 50 метров шириной и 45 длиной, стены серые, как в промышленном помещении. К серому цементному полу аккуратными рядами слева направо прикручены сто жестких оранжевых пластиковых стульев. Справа от нее стояли торговые автоматы с кофе, конфетами, горячим супом и бутербродами – даже с пенным капучино.

Почти все стулья были заняты осужденными и посетителями. В лучших воскресных костюмах взад-вперед носились дети осужденных. Дорин быстро оглядела комнату: Ричарда еще не было. Она узнала навещающих своих мужчин женщин, с которыми постоянно встречалась эти годы. Пара из них степенно и едва заметно помахала ей в ответ. Дорин узнала членов печально известных банд Лос-Анджелеса и серийных убийц, чьи лица растиражировали газеты и телевидение. Она так нервничала, что казалось, будто в животе порхают огромные бабочки. Затем справа от нее, у дальней стены, открылась толстая стальная дверь, и внезапно появился Ричард Рамирес. Она не могла поверить своим глазам. Она медленно пошла к нему, словно он был миражом, который может исчезнуть в любой момент.

Когда люди в комнате поняли, кто именно внезапно оказался среди них, воцарилась тишина. Ричард не разгуливал среди мужчин, женщин и детей со дня своего ареста сто тридцать два месяца назад. Одиннадцать лет, – подумала она. Он походил на испуганного оленя, попавшего в лучи фар несущейся машины. Теперь он вынужден был носить очки, серебряные, большие и круглые, из-за них его темные глаза казались огромными, как у совы. Он заметил Дорин и медленно двинулся к ней. Когда Дорин подошла к нему ближе, почувствовала, что может упасть в обморок. Она протянула руки и обняла его. От ее прикосновения он вздрогнул и повел ее в угол комнаты, где оставалось два свободных места. Неловко, стесняясь находящихся вокруг людей, он сел. Дорин все казалось, что он в любой момент исчезнет. Она не могла перестать плакать, что раздражало Ричарда, и он все время просил ее «сдержать слезы».

– Я не могу… Прости… Я так счастлива.

Она потянулась, чтобы погладить его лицо. Он отпрянул. Он не привык к ласковым прикосновениям, как она позже рассказывала журналисту. Он снова сказал ей, что они поженятся, и они поговорили о приезде его семьи из Эль-Пасо. Браки в отделении смертников заключаются каждые четыре месяца, и Ричард пообещал ей, что скажет тюремному начальству, чтобы его поставили в очередь. Он сказал, что они смогут пожениться 3 октября.

Прежде чем она успела понять, ее время истекло. Они попрощались, и она сказала, что вернется завтра. Теперь, когда Ричард находился в блоке E, посетители из списка могли его посещать с 8 до 14 часов в четверг, пятницу, субботу и воскресенье. От мысли о том, что она сможет провести с Ричардом так много «полноценного времени», у нее кружилась голова. Домой она шла, не чуя под собой ног, позвонила сестре Ричарда Рут в Эль-Пасо и сообщила ей замечательную новость – Ричарда перевели и что 3 октября они собираются пожениться. Рут тоже заплакала от радости и поздравила будущую невестку. Рут знала, как сильно Дорин хотела выйти замуж за ее брата, и была за нее по-настоящему рада. Она также подумала, что Дорин положительно повлияет на Ричарда, и она определенно лучше других женщин, сатанисток и ненормальных, кучковавшихся вокруг Ричарда с момента его ареста. Они планировали, что Рут приедет за несколько дней до свадьбы, они смогут провести некоторое время вместе, а Рут сможет обнять младшего брата. Как будто это было вчера, Рут вспомнила Ричарда маленьким мальчиком, который любил танцевать под радио. От этого воспоминания о нем, невинном, с широко открытыми глазами и легкой улыбкой, сердце в ее груди перевернулось. Рут повесила трубку и рассказала семье хорошие новости. Ее брат Джозеф сказал, что хочет пойти на свадьбу, и немедленно договорился об отгулах. Захотела приехать его старшая дочь, которой сейчас семнадцать.