Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

Семья Дорин была очень недовольна тем, что она связалась с Ричардом Рамиресом, но это никак не повлияло на ее чувства к нему; он был ее закатом и восходом, и она надеялась однажды стать миссис Рамирес.

Ричард становился проблемой для сан-францисских тюремщиков – слишком много у него было посетительниц, некоторые из них ссорились и дрались друг с другом прямо в тюрьме. Телевизионщики узнали о поклонницах Ричарда и сняли обо всех его фанатках сюжет под соответствующим названием «Ромео из камеры смертников». Окружная тюрьма сообщила прессе о решении вернуть Ричарда в Сан-Квентин «по соображениям безопасности».

21 сентября 1993 года Ричарда вернули в Сан-Квентин. Он не хотел туда, потому что его поместили бы в исправительный центр, где свидания строго ограничены, нет доступа к телефону, и почти двадцать четыре часа в сутки он был бы под замком.

В конце концов Дорин решила, что ей нужно быть ближе к Ричарду, и переехала в район Сан-Франциско, где устроилась сторожем. Хотя ей больше не требовалось ехать семь часов из Лос-Анджелеса, чтобы навестить его, теперь ей нужно было ехать в Сан-Квентин рано утром, чтобы занять очередь. Для заключенных в исправительном центре было всего три смены по тринадцать посетителей ежедневно. Днями свиданий были четверг, пятница, суббота и воскресенье.

Дорин регулярно ждала от десяти до двадцати часов, чтобы попасть в тюрьму для тридцатиминутного визита через стекло по телефону, но не роптала. Она сидела в своей машине, лузгала семечки и писала ему любовные письма, глядя на восходящее солнце, сияющее, как огонь над Бухтой Черепов. Работа и начальство, перед которым ей приходилось отчитываться, позволяли ей видеться с Ричардом только по воскресеньям, в выходной.

Синди Хейден точно так же приходилось по много часов ждать своего субботнего свидания. Ричард пытался развести двоих женщин. Они, сетует он, как масло и вода.

Дорин продолжала настаивать на том, чтобы Ричард запретил Синди, другим женщинам, и в особенности Фифе, приходить, но он не внял ее требованиям. Временами Дорин так злилась, что уезжала из Сан-Франциско и возвращалась в Лос-Анджелес, но неминуемо возвращалась в округ Марин. Она поняла, что Ричард не самый рациональный человек, и горячо надеялась, что он поймет, как сильно она его любит и сделает ее своей невестой.

– Я не просто еще одна из его тупых подружек. Я думала, что мы поженимся. Я имею в виду, в противном случае я бы уехала, – позже говорила она.

Когда она настаивала на том, чтобы Ричард назначил точную дату свадьбы, он тянул. Он сказал ей, что любит ее и что она – единственная, кому он доверяет помимо своей семьи – и это было правдой.

Так или иначе Ричард знал, что Дорин пойдет ради него на все.

Когда ее недавно спросили, считает ли она Ричарда невиновным, Дорин ответила:

– Я всегда горячо верила в его невиновность! Я даже не могу представить, что он виновен в тех ужасных преступлениях, в которых они его обвиняют. Он получил несправедливое судебное разбирательство и неадекватную защиту. Когда-нибудь правда восторжествует.

Хулиан Тапиа Рамирес принял близко к сердцу тяжелую участь младшего сына.

После осуждения и вынесения приговора у него обострился диабет, он быстро худел. Он забросил росшие у него на заднем дворе помидоры и перец чили, и они погибли. Его широкие мощные плечи ссутулились, лицо с высокими скулами избороздили морщины. Мерседес ничем не могла вывести Хулиана из последовавшей за приговором Ричарда глубокой депрессии. Единственное, от чего у него блестели глаза, чего он с нетерпением ждал – это общение с внуками.

Мерседес тоже была раздавлена смертным приговором. За несколько месяцев после вынесения приговора сыну она постарела на двадцать лет. Все лицо покрыли глубокие морщины, и она тоже похудела. Она каждый день ходила в церковь и, закрыв глаза и сцепив пальцы, горячо молилась о спасении семьи.

Весной 1991 года у Хулиана диагностировали рак костей. Рак быстро распространялся, и 16 августа того же года он мер.

Смерть Хулиана раздавила Мерседес. Жизнь без Хулиана лишилась смысла, и она наверняка умерла бы от горя, но ей нельзя было оставить Ричи, и она не собиралась сдаваться, пока не сделает все возможное, чтобы помочь ему и остальной семье.

Над детьми Джозефа издевались из-за родства с Ричардом. Ни для кого не было секретом, что их дядя был внушающим ужас Ночным охотником, теперь известным даже больше Джона Уэсли Хардина [21]. В школе их преследовали насмешки и грубые замечания, хотя дети старались делать вид, что не слышат оскорблений и не видят надписей на своих шкафчиках. Но на деле все это их глубоко ранило.

Расстроенные, они пошли к Джозефу и пожаловались ему. Он сказал им просто игнорировать этих глупцов, хотя слишком хорошо помнил гадости, которые говорили в детстве ему. Он молился, чтобы его дети были толстокожими.

Старший брат Ричарда, Рубен, обратился к героину и нашел утешение в его отупляющих объятиях. Он чувствовал себя в определенной мере виновным в случившемся с младшим братом и после смерти отца почти перестал улыбаться.