Ночной пасьянс

К предстоящей встрече со Щербой Скорик кое-что успел. Через ГАИ он уже знал модель, цвет и номер машины Романца, какая на ней резина. Все совпадало с тем, что Романец показал на допросе у Щербы. Сравнив отпечатки протекторов с машины Романца с теми, что были сняты со следов на трамвайной остановке у дома Шимановича, Скорик расстроился: те скаты были радиальные, «ладовские», 6,45–13, а на машине Романца диагональные 6,15–13. Помнились, правда, слова Верещака, что Романец приезжал в Ужву не на красном своем «жигуленке», а на другой машине — на белой «Ладе». Розыскники майора Соколянского определили круг близких друзей Романца. Как ни странно, их оказалось совсем немного. И один из них — скульптор Окпыш, — имел белую «Ладу».

На сегодня Скорик вызвал Окпыша на допрос в качестве свидетеля. Сейчас он сожалел об этом: подводило ГАИ. К моменту допроса Скорик надеялся иметь в руках снимки с отпечатками протекторов с машины скульптора, порекомендовал гаишникам сделать это под невинным предлогом: дескать, дорожно-транспортное происшествие, погиб человек, водитель скрылся, а по описанию свидетелей, он якобы был на белой «Ладе». Теперь же Скорик решил не допрашивать Окпыша, извиниться, перенести на завтра…

Скульптор явился в точно назначенное время. Это был коренастый широкоплечий человек, на вид лет сорока, с обильной седеющей бородой. Он сел, заложил ногу на ногу, опустив на нее большие сильные руки мастерового с навсегда въевшимися темными ободками под коротко остриженными ногтями.

Скорик начал без протокола, готовясь извиниться и отправить скульптора:

— Отвлек вас от работы, Виталий Арсеньевич? Что поделать… Вы трамваем?

— Передвигаюсь на машине, иначе ничего не успеешь.

— У меня впечатление, что пешком быстрее. Город так забит транспортом.

И тут в дверь постучали. Вошел старшина милиции.

— Виктор Борисович, вам, — старшина подал Скорику большой конверт. Разрешите идти?

Скорик кивнул, распечатал конверт, вытащил содержимое — это были снимки следов протекторов с машины скульптора и заключение эксперта. И гласило оно, что следы протекторов машины, принадлежавшей человеку, сидевшему сейчас перед Скориком, идентичны тем, что были обнаружены на конечной трамвайной остановке у дома Шимановича. Сдерживая свою радость, Скорик отложил снимки и как можно спокойней обратился к Окпышу:

— Что ж, приступим, Виталий Арсеньевич.

— Я готов, — повел тот головой.

— Какая у вас машина? Модель, номер, цвет, резина?

— Белая «Лада», ПГА 02–20, резина радиальная, 6,45 на 13.

— Пятнадцатого августа, в субботу, куда вы ездили? Вспомните.

— Никуда. Мне гаишники сказали, что кто-то был сбит пятнадцатого, пришлось поневоле вспоминать, что делал в тот день.

— Может быть, вы кому-нибудь давали свою машину?

Окпыш нахмурился. Наступила пауза.

— Давал машину приятелю, — наконец сказал он.

— Кто такой?

— Романец. Ярослав. Ему надо было к тетке в Ужву лекарство отвезти. Его машина забарахлила… Он что ли сбил кого?

— Когда Романец сказал, что машина забарахлила?

— Накануне вечером. Он был у меня в мастерской. Тут все без трепа, я смотрел, подшипник трамблера полетел.

— Когда он возвратил вам машину?

— В тот день, ночью, около двенадцати. Я еще ругал его, где-то в битум влетел правыми колесами. А я не люблю, налипает, потом колесо бить начинает…

— Виталий Арсеньевич, мы хотели бы опечатать ваш гараж с машиной. Буквально на три дня. С вашего согласия, конечно.

— Ну, если нужно…

— С вами пока все, Виталий Арсеньевич… Прочтите, пожалуйста, подпишите тут и тут…

В обеденное время в военторговской столовой всегда полно народу, особенно шоферов — на этой улице много магазинов, складских помещений и разных контор.

Свободным оказался неудобный столик — прямо против дверей. Сквозняками втягивало с кухни и раздаточной запахи переваренной капусты и подгоревшего масла.

Щерба и Скорик взяли дежурный обед — борщ, котлеты с макаронами и кисель. Щерба сразу приступил к еде, опустив глаза в тарелку, Скорик же тщательно и брезгливо протирал бумажной салфеткой ложку и вилку, чем немало удивил Щербу, подумавшего: «С возрастом он, наверное, станет занудой и педантом… Бедная будет жена…»

— Ну что, Виктор Борисович, ваши впечатления? — спросил Щерба, доедая борщ.

— Машину Романец брал у скульптора по вполне объяснимой причине. И поездка в Ужву естественна — к больной тетке. Но кое-что в показаниях Романца не совпадает с тем, что говорил вам сосед Ульяны Бабич — Верещак. Но нет у нас никаких доказательств, что Шиманович был в тот день в Ужве. Что мы знаем точно? Да, звонил в Ужву на квартиру Бабич. Да, занимался по просьбе вашего приятеля Голенка выяснением, не является ли Бабич наследницей. Для этого он должен был с нею встретиться. Но встретился ли? Был некто в доме Бабич в ту роковую субботу, чей голос якобы слышал Верещак, сидел некто в машине Романца, когда тот уезжал из Ужвы, Скорик отодвинул тарелку с недоеденным борщом и взглянул на Щербу.