Ночной пленник

Мучительные полчаса тянулись вечность, но, как только Ник вновь появился на пороге ванной комнаты, девушка так и не смогла вымолвить ни слова. Мрачный взгляд мимо нее, каменная маска на лице, поникшие плечи, тяжелые усталые шаги… Одетый в темно-вишневый короткий шелковый халат, как всегда ослепительно красивый, но теперь непривычно чужой, мужчина вышел из спальни и по балкону второго этажа, с которого открывался вид на огромную гостиную их номера, направился в кабинет. Выждав минуты две, Марьяна с замиранием сердца пошла следом, чувствуя, что ноги совсем ее не слушаются, и придерживаясь за стены. Он зол на нее?! Не хочет ее видеть?! Что вообще происходило в его голове и в его жизни? Перед глазами невольно встали кровавые сцены расправ, что он учинил людям Барона. Да, они заслужили этого… они сами его пытали и чуть не убили… Но все же и он действовал не как человек… он бросался на них, как дикий зверь, рвал на куски и пил их кровь… А еще она слишком хорошо помнила, как он чуть не убил ее… чуть не убил, потому что посчитал предательницей… Тело стало ватным и непослушным, в мыслях все смешалось, когда она вошла в кабинет и остановилась у входа.

Ник уже сел за стол, откинулся на спинку кресла и замер в мрачных раздумьях, подперев рукой подбородок. Увидев ее, он все же обвел ее неспешным взглядом. Босая, в короткой шелковой ночной сорочке, бледная, с распущенными длинными волосами, растерянная и необыкновенно красивая, будто обольстительная гурия, она выглядела беззащитной и такой нетронутой.

— Иди спать, зайка, — наконец, проговорил он холодно. — Я хочу записать кое-какие мысли. Мне нужно отвлечься.

— Прости, я не могу так… — прошептала она едва слышно. — Ты приходишь откуда-то весь в крови и даже ничего мне не говоришь… Думаешь, я смогу спокойно спать после такого?! — Голос невольно дрогнул, пальцы судорожно впились в дверной косяк, чтобы удержаться.

— Марьяна… — Ник мучительно выдохнул, стиснул зубы, провел рукой по лицу, словно прогоняя недобрые мысли и чувства, и вновь посмотрел на нее. — Ты права. Иди ко мне.

Совершенно не понимая зол он, безразличен или нежен, девушка заставила себя подчиниться. Когда-то он уже звал ее к себе точно так же, в кабинете, после их первой ночи… При воспоминаниях о той сцене к щекам прилил румянец, но все же страх пересиливал. Исходящая от него опасность витала в воздухе и ощущалась физически. На этот раз она тоже хотела остановиться перед ним, присев на краешек стола, но Ник протянул ей руку и привлек к себе на колени. Его пальцы крепко сжали ее подбородок, не давая увернуться от его пытливого взгляда, обжигающего горячими языками пламени губы, глаза, щеки, волосы…

— Прости, но я ничего тебе не скажу, — вроде бы, мягко, но в то же время тоном, не терпящим никаких возражений, ответил он. — Это место полно своих тайн и своих законов. Тебе незачем их знать…

— Но Настя…

— У Насти не было выбора, — довольно резко оборвал он. — Смерть не оставляет путей к отступлению. Но теперь она будет жить и все выдержит. Все имеет свою цену. Ты скоро сможешь ее увидеть. Когда она будет готова, ее выпустят. Алекс дал слово. К тому же скоро все кончится так или иначе.

— Что значит, все кончится? — Паника сдавила ей горло.

— Марьяна… — протянул он как-то печально. Она не поняла, разочарован он ею, зол на нее или смертельно подавлен из-за того, что случилось нечто ужасное, только его руки вдруг крепко сжали, притянули к себе, оплели талию, затем плечи, потом голову. Он прильнул лбом к ее лбу, нежно потерся, коснулся губами ее губ, запустил пальцы в волосы, одновременно лаская и захватывая ее в плен. — Я люблю тебя, зайка… — Прошептал он и вновь поцеловал. — Но я сделал слишком много ужасных вещей и еще сделаю… Поэтому не спрашивай ни о чем. Ты и так видела предостаточно, чтобы понять, кто я есть.

— Они… заставляют тебя?! — выпалила она, переполняясь возмущением и гневом, но он накрыл ее рот поцелуем, впиваясь, нежно кусая, жадно посасывая, раздвигая ее губы языком и тут же проникая рукой под ее шелковую ночную рубашку и требовательно стягивая трусики.

— Еще один вопрос — и я тебя свяжу и пребольно отшлепаю, любопытная зайка… — горячо прошелестел его шепот, обдавая жаром ее шею и грудь, а пальцы сдернули с плеч тонкие лямочки, обнажая по пояс. Мужской рот захватил сосок, вобрал его в себя, мучительно вылизывая его кончиком языка, теребя, сжимая зубами. Дыхание перехватило, кожа загорелась, сердце затрепетало, но Марьяна попробовала отстраниться. Только вот он не собирался объясняться дальше — подавил ее зовом, заставил задрожать, издать стон, полный желания, а потом неторопливо проложил дорожку из поцелуев ко второму соску и принялся изводить ласками и его. Сквозь туман охватившего возбуждения девушка услышала треск разрываемой ткани. Кажется, он вновь превращал ее одежду в клочья, а еще нетерпеливо потянул ее на себя, вынуждая сесть верхом ему на колени.