Ночной поезд на Марракеш

Все звуки здесь казались громче и резали слух. В ветвях деревьев шуршали птицы, в зарослях сновали животные, ветер шелестел листьями. Слишком пьяная, чтобы замечать боль, Викки, чувствуя приятное возбуждение и одновременно страх, схватила Беа за руку и прислушалась. Дом окутывала безмолвная тьма. В саду, напротив, стояла какофония шелестящих и скрежещущих звуков, производимых его обитателями. «Боже мой! В этом подлеске буквально кипит жизнь», – подумала Викки.

– Кто это там?! – ойкнула Беа.

Викки не знала, да и не хотела знать. Они осторожно, на цыпочках, продолжали идти вперед. Тем временем пробившаяся сквозь облака луна, словно по волшебству, преобразила сад, накинув на него сверкающее серебристо-голубое покрывало. Теперь, если бы кто-нибудь выглянул в окно, девушки были бы как на ладони. Но окна, слава богу, оставались темными.

Беа споткнулась о кочку и схватила Викки за локоть, чтобы удержаться на ногах.

Еще пятьдесят ярдов – и они наконец доберутся до сада виллы Сен-Лорана. И тут они услышали пронзительный крик.

– Наверное, снова собака. Или, быть может, шакал? – У Викки тревожно забилось сердце.

Внезапно на первом этаже заброшенного особняка зажегся свет.

– Прячься скорее за кустами! – выключив фонарик, прошипела Викки.

– Кусты слишком низкие. Нас наверняка увидят.

– Никто не будет смотреть в окно. И небо снова затянуто облаками. Пригнись. Нас никто не увидит.

– Так я и знала. Зря мы полезли в этот сад.

Пятно света из окна комнаты упало на широкую крытую террасу, выходящую в сад. Французские окна уже были открыты, но девушки не увидели ни цветов, ни кадок с растениями, ни миниатюрных пальм, ни садовой мебели. Короче, никаких признаков того, что дом обитаем. Тем не менее в просвет в живой изгороди Викки заметила в комнате высокого мужчину, беседовавшего с другим мужчиной.

Увлеченные разговором, мужчины кивали и бурно жестикулировали. Викки сумела разобрать несколько слов, донесшихся через окно, но, когда высокий мужчина исчез в глубине комнаты, скрывшись за шторой, его голос замер. Проклятье! Теперь придется сидеть под кустами, пока в доме снова не станет темно.

– Что там происходит? – спросила Беа.

– Ничего. Какие-то люди разговаривают. Вот и все, – начиная трезветь, ответила Викки.

– У меня ногу свело.

– Потри ее.

Зевнув, Викки продолжила наблюдать.

– Мне скучно, – заныла Беа.

Неожиданно высокий мужчина снова подошел к окну, и Викки сумела хорошо разглядеть его лицо. Она с удивлением узнала Патриса, бабушкиного приятеля. Мужчину, который так любезно отвез их на вечеринку. Неужели особняк принадлежит Патрису? Она увидела серебристую гриву волос, вспомнила его ярко-голубые глаза. Викки в пьяном порыве начала выпрямляться, чтобы помахать Патрису, но Беа потянула ее вниз.

– Не нужно, – прошипела она.

Патрис улыбался и кому-то протягивал руку, словно предлагая свою помощь. Теперь Викки не видела второго мужчину – того, с кем беседовал Патрис, – но слышала, как тот смеялся. Это что, встреча друзей? Вечеринка или типа того? Хотя для вечеринки здесь как-то не слишком оживленно. Викки заметила третьего мужчину, стоявшего спиной к ней. У него были рыжие волосы. Может, Патрис протягивал руку рыжеволосому парню? Тем временем рыжеволосый повернулся вполоборота к окну, и Викки увидела его лицо в профиль. Джимми Петерсен. Как странно. Ведь до той встречи на площади, когда Патрис подвез их на вечеринку, он, кажется, не был знаком с Джимми. Сейчас на щеке у Джимми виднелось нечто вроде длинной черной тени. Нет, это не тень, а синяк. «Только бы не очередная автомобильная авария», – подумала Викки.

– Что происходит? – свистящим шепотом спросила Беа.

– Ничего. Тут, оказывается, еще и Джимми. Он или подрался, или попал в аварию, а может, упал. И Патрис Калье хочет ему помочь, – объяснила Викки.

А потом у нее оборвалось сердце, и мир внезапно застыл – высокая трава, листва на деревьях, вездесущие насекомые. Абсолютно все. Оцепенев от ужаса, заледенев от накатывавших волн холода, Викки зажала рот рукой, чтобы сдержать крик.

Патрис держал в руке пистолет. Викки растерянно заморгала, не веря своим глазам. Ведь Патрис казался таким дружелюбным. Неужели он действительно направил на Джимми пистолет? Не мог же он всерьез угрожать своему другу. Викки вытянула шею, пытаясь снова увидеть лицо Джимми, чтобы хоть как-то успокоить себя, но он уже исчез из виду.

Затем все пришло в движение, сад снова ожил, и Викки снова напрягла слух, чтобы уловить хотя бы обрывок их разговора. Дувший в лицо порывистый ветер разметал по траве сухую листву.

– В чем дело? – высунув голову, спросила Беа.

– Пригнись! – приказала кузине Викки, когда Джимми снова попал в поле зрения и она увидела его искаженное ужасом окровавленное лицо. – Господи! Господи Исусе! Патрис держит Джимми на мушке. Реально держит на мушке.