Ночной поезд на Марракеш

В те счастливые дни, когда они были вместе, он точно так же умел успокоить Клеманс. После побега из Касабланки Клеманс жила в постоянном напряжении, вечно настороже, в ожидании угрозы, но с Тео… С Тео она будто снова стала девчонкой. Они вели бесконечные разговоры о том, куда бы хотели поехать и кем могли бы стать в другой жизни. Они говорили о Раджастхане, Индокитае, Бирме. Он был графом, она – графиней или индийской принцессой верхом на украшенном драгоценными камнями слоне. Они с Тео беседовали об обыкновенных вещах и о необыкновенных вещах, и, когда он говорил, его голос пел внутри Клеманс, словно став частью ее души. Он рассказывал о своем детстве, о гибели своего лучшего друга во время аварии. Когда они встретились, она была ужасно зажатой, все эмоции держала в себе, и он деликатно помогал ей раскрепоститься.

Паническая атака Викки невольно вернула Клеманс в детство, напомнив о ее собственной истерике в тот день, когда ей сказали, что отец хочет поместить ее мать в больницу для людей, у которых «нелады с головой». Клеманс знала, что у матери нелады вовсе не с головой, а с сердцем. Однако к Клеманс никто не пришел на помощь, когда, услышав ужасные новости, она начала задыхаться и ловить ртом воздух. Отец, наоборот, заставил дочь вытянуть вперед руки ладонями вверх и принялся бить ее по ним металлической линейкой, пока ладони не стали кровоточить и она не начала умолять его о пощаде. С тех пор любимой фантазией Клеманс было то, как она жестоко убивает отца, подстроив ему автомобильную аварию. Фантазия эта сделалась своего рода игрой, в которую она играла обычно одна, а иногда и с Жаком.

Тео что-то говорил, и это вырвало Клеманс из власти воспоминаний.

– Прости, – сказала она. – Я задумалась.

– Мы приехали. – Он вышел из автомобиля, открыл Клеманс дверь и посмотрел на небо. – Похоже, собирается дождь.

Обещание дождя обрадовало Клеманс. Дождь мог бы принести облегчение после дикой жары и снять напряжение, в котором они все находились.

Через стеклянную дверь палаты Тома Клеманс увидела коренастого мужчину средних лет с густыми соломенными волосами. Мужчина стоял спиной к ней и смотрел в окно. Клеманс открыла дверь, и мужчина тут же развернулся и, нахмурившись, подбоченился:

– Кто вы такие, черт побери?!

– Клеманс Петье, – протянув ему руку, ответила она. – Я тут со своей внучкой, Викторией Боден. Она была в автомобиле вместе с Томом.

Мужчина сердито зыркнул на Викки, которая смотрела только на Тома. Клеманс проследила направление ее взгляда. Голова Тома была забинтована, над бинтами, словно корона, торчали вихры светлых волос. Кожа вокруг глаз отливала лиловым, один глаз затек так, что практически исчез.

– Ты! – Мужчина ткнул пальцем в Викки. – Кто виноват в аварии, в которую попал мой сын?

Клеманс тут же бросилась на защиту внучки:

– Я очень сочувствую вашему сыну Тому. Это был несчастный случай. В их автомобиль врезалась газель. А теперь скажите нам, как дела у Тома?

– Сами видите, что он спит.

– Значит, он в сознании, не в коме?

Мужчина кивнул.

Клеманс протянула мужчине руку, и тот, ответив на рукопожатие, не слишком приветливо произнес:

– Лайонел Гудвин.

Отвернувшись от Тома, Викки посмотрела на его отца:

– Мне на секунду показалось…

– Нет! – оборвал ее Лайонел.

– Мистер Гудвин, это действительно был несчастный случай, – дрожащим голосом продолжила Викки. – Я сообщила полиции то, что смогла вспомнить, но все произошло слишком быстро. Еще минуту назад мы были в полном порядке, а уже через минуту… через минуту… газель выскочила слишком быстро. Мы столкнулись, и Том врезался головой в ветровое стекло.

– И больше ничего?

Викки с судорожным вздохом на секунду закрыла глаза:

– Мы пытались найти кого-нибудь, кто бы мог нам помочь. Моя кузина Беатрис пошла за помощью, а я осталась с Томом… – Ее голос замер, когда она вспомнила о Беа, которая где-то там совершенно одна.

Клеманс обняла внучку за плечи:

– Видите ли, мистер Гудвин, Беатрис, кузина Викки, пропала. Полиция прочесывает местность, однако пока удалось найти только ее рюкзак.

– Мне очень жаль это слышать.

– А мать Тома приедет?

Мистер Гудвин насупился:

– Мать Тома не видела своего сына вот уже десять лет, так что я в этом сильно сомневаюсь. Виктория, а куда вы все трое направлялись?

Викки не ответила. Она стояла у постели Тома и не сводила с него глаз.

– По-моему, он просыпается, – сказала она.

Том открыл один глаз:

– Я… я…

– Сынок, тебе пока не стоит говорить. Врачи сказали, ты не сможешь широко открывать рот еще как минимум шесть недель. Я здесь, чтобы обеспечить тебе хороший уход.

– Патрис? – пробормотал Том и снова закрыл глаза.

Мистер Гудвин повернулся к Клеманс:

– А кто такой этот Патрис? Он что, тоже был с ними в машине?

– Полагаю, у вашего сына сейчас спутанное сознание, – безапелляционно заявила Клеманс. – Викки утверждает, что в машине их было трое: она, ее кузина Беатрис и Том. У меня нет оснований ей не верить.

Тем временем в палату вошел Тео: