Ночной поезд на Марракеш

Она спала на старом диване в саду касбы и внезапно проснулась, когда ей приснилось, будто она умерла. Проснулась она вовсе не потому, что боялась смерти, а скорее потому, что хотела заново родиться, но уже с другим прошлым. Пока она спала, Тео читал в тени, однако, заметив ее смятение, неторопливо встал с места – было слишком жарко для резких телодвижений – и предложил принести холодного лимонада.

– Спасибо. А то я совсем спеклась на солнце.

– У тебя раскраснелись щеки.

Вернувшись, Тео присел к ней на диван, и она, еще не очнувшись ото сна, положила ноги ему на колено.

– У тебя очень красивые ноги, – заметил Тео, поглаживая ее ступни.

Она судорожно вздохнула, его прикосновения действовали возбуждающе.

– Я за ними тщательно ухаживаю, – ответила она, когда он сомкнул пальцы вокруг ее лодыжки.

Для такого сильного мужчины он был на редкость нежным, что пробуждало в ней ленивую чувственность.

– У моей госпожи эрогенные зоны расположены в области ног, – рассмеялся Тео, и она, покраснев, замахала на него руками. – Как насчет того, чтобы прогуляться? Не хочешь немного размять свои красивые, чувственные ноги?

– Я хочу сходить в горы.

– Неужели мы совершим восхождение на самые высокие вершины?

Несколько месяцев спустя, когда жара немного спала, они оделись потеплее и поднялись в горы, чтобы полюбоваться укрытыми снегом, сверкающими вершинами. И вот, на вершине горы Тео повернулся к Клеманс и, нежно взяв ее руку в перчатке, торжественно предложил выйти за него замуж.

Клеманс умилила его серьезность, и она улыбнулась, отдавая себе отчет, что иногда ее трудно понять.

– Почему бы нам не узнать друг друга поближе? – сказала она. – Я ведь даже не в курсе, чем ты занимаешься в Танжере.

Тео на секунду нахмурился, а затем в его глазах заблестели веселые искорки.

– Я думал, ты никогда не спросишь. Я работаю при американском посольстве.

– И чем ты там занимаешься?

– Мы анализируем политическую и экономическую ситуацию в Марокко, а отчеты передаем в Государственный департамент США. Лично я обучал марокканских полицейских и военных современным мерам безопасности.

– А сейчас?

– В последнее время Франция стала уделять больше внимания своему протекторату и блокирует все, что они считают вмешательством во внутренние дела. Сейчас я играю менее заметную роль. На самом деле довольно скучную.

– Тео, определение «скучный» к тебе абсолютно неприменимо.

Невозможно передать словами, в каком отчаянии она была, когда через восемнадцать месяцев после их первой встречи он навсегда ушел из ее жизни. В тот день она почувствовала себя старше тех самых гор. Старше и печальнее…

– На самом деле мы так и не смогли оставить прошлое позади, – сказал он сейчас, и Клеманс покачала головой.

Они спустились на улицу и, устроившись за столиком с видом на площадь, заказали ароматный марокканский кофе с корицей, кардамоном и имбирем. Сочетание специй, которое всегда действовало на Клеманс благотворно. Напротив них компания мужчин за низким столиком под навесом неспешно играла в какую-то настольную игру.

Клеманс окинула взглядом оживленную площадь. Тощий кот потерся о ее ноги нагретой солнцем спиной, но, когда она увидела старика с обезьянкой на цепочке, настроение у нее сразу испортилось. Она сняла с шеи бусы и принялась перебирать их как четки. Она следила за представлением халка – нечто вроде уличного театра, – что действовало успокаивающе. Толпа людей, окруживших уличного исполнителя акробатических номеров, была довольно редкой, и Клеманс со своего места могла хорошо видеть его выступление, состоявшее из рассказывания историй, мифов и пантомимы.

– Скажи, о чем ты сожалеешь? – тихо спросил Тео, уловивший ностальгическое настроение своей спутницы.

Клеманс ответила не сразу. Она лишь пожала плечами и сразу перешла к волновавшему ее вопросу:

– Когда Викки сможет пообщаться с офицером полиции, о котором ты говорил? С тем, кого ты считаешь надежным. Это очень срочно.

Тео, удивленный столь резкой сменой темы их разговора, сказал:

– Скоро. Офицера Алами сейчас нет в городе. Поэтому нам нужно набраться терпения и подождать его возвращения. Викки ничего не должна сообщать местной полиции. Я ведь уже говорил о коррупции?

– Да.

– Здесь это повсеместное явление. Если кто-нибудь узнает, где сейчас Викки, то может заплатить полиции, чтобы спустить дело на тормозах или замедлить расследование. А сейчас полицейские худо-бедно уже начали поиски Беатрис, причем занимаются этим каждый божий день с утра до вечера. Им незачем знать, почему приходится обыскивать все дороги, ведущие в касбу.

– Но если они не будут знать о Патрисе, то и не станут его искать. И он продолжит кружить где-то рядом.

– Да, это не лишено вероятности. И тем не менее, поскольку убийство было, скорее всего, политическим, Викки опасно давать показания до возвращения Алами.

– Меня волнует и судьба Беатрис. Высокий Атлас за касбой весьма коварен.

– Будем надеяться, что она не ушла слишком далеко в горы и ее скоро найдут.

– Как думаешь, она жива?

– Мы должны думать так. Допивай кофе, и попробуем узнать, когда приезжают родители девушки.