Ночной поезд

– Ни хрена я ее не знаю, – резко перебил Сэм. – И ты не знаешь. Можно без конца повторять: «Лара была такой чудесной, она не могла никого убить», – но ты ее не знаешь. Ты думала, что знаешь. Я думал, что знаю. Думал, что мы были счастливы. Больше, чем счастливы, – я считал, наш союз надежен, как скала. Полагал, мы понимаем друг друга. Я думал, Лара ездит в Лондон, чтобы оплатить долги, чтобы мы могли начать процесс усыновления из-за границы. Я изучал логистику Непала, так как она заявляла, что всегда стремилась поехать в эту страну, и соглашалась на усыновление лишь при условии, что мы найдем ребенка там, в горах. Я собирался все это для нее устроить. Мне и в голову не приходило, что Лара большую часть времени живет с другим чуваком. Какой же я болван! Какой тупой гребаный болван! И это еще слабо сказано.

Я знала, что не найдется слов, способных его утешить.

– Мне так жаль, Сэм.

– Я знаю.

– Лара раньше бывала в Непале?

– Нет, никогда. Я собирался ее повезти, посмотреть на приюты.

– Но она ведь бывала в Азии.

– Да, Таиланд и все такое. Я как раз хочу, чтобы ты на это посмотрела.

Я нахмурилась, не улавливая.

– На что ты хочешь, чтобы я посмотрела?

Он помолчал.

– О, не беспокойся. Забудь. Это только если ты соберешься зайти. Соберешься?

– Не могу. Я в Лондоне. Здесь моя семья, знаешь ли.

– Ты говорила, что не видишься с семьей.

– Все не так просто. А что там у тебя?

– Да не беспокойся. Я начал разбирать ее вещи. Мне выносит мозг, что они все здесь валяются. Мой брат Бен без конца приставал ко мне, чтобы я выкинул их на помойку, а потом они с матерью наконец уехали обратно в Суссекс, а мне тут надо как-то с этим разобраться. Поэтому я просмотрел ее барахло – целую ночь с этим возился. Распихивал все в сумки и так далее. В конце концов, она же не вернется. И я нашел эту старую книжку, которой никогда прежде у нее не видел.

– Старую книжку? Какую книжку?

Мой телефон недостаточно зарядился для такого разговора. Я передвинула свой стул поближе к розетке и снова воткнула в нее зарядное устройство.

– Это дневник, – ответил Сэм. – Старый дневник Лары. С тех времен, когда она была в Таиланде. Я его полистал. Читать его мне тошно. Там мне попалась кое-какая странная фигня. Вот почему я подумал, что стоит показать его тебе. Ты бы прочла, а потом мы могли бы отнести его в полицию. Ты единственный человек, которого я могу попросить прочесть его для меня.

– Сэм. Что за странная фигня? Это насчет наркотиков?

– Ты знала за ней такое? Вот еще одна вещь, о которой она и не подумала рассказать мне.

– Вовсе нет. Сэм… можно мне его прочитать? Не мог бы ты прислать его? Я знаю, ты должен передать его полиции, но я могу сделать это сама, когда прочту.

Сэм помолчал.

– Почему бы нет? – согласился он наконец. – Какого хрена. Ты более уравновешенна, чем я. Если я пойду его отправлять, мне придется выйти из дому. Пойти на почту. Пройдусь через город и обратно. Посмотрю, кто на меня глазеет. Давай адрес.

– Конечно. – Я достала из сумки клочок бумаги от гостиничного бланка и продиктовала адрес.

– Но… Айрис…

– Да?

– Когда ты вернешься, обязательно приди меня навестить. Хорошо? Пожалуйста.

Я поежилась от чувства вины.

– Конечно. Обещаю.

– Приводи своего парня, если хочешь. В смысле, не думай, что я какой-то стремный или еще что.

– О, все в порядке. Мой парень… – Я набрала в грудь побольше воздуха и сама удивилась, насколько спокойно прозвучал мой голос. – На самом деле бойфренда со мной больше нет.

– Печально это слышать, – вежливо сказал Сэм и хотел добавить что-то еще, но я его перебила:

– Послушай, Сэм. Ты знаешь Леона Кэмпиона?

– К несчастью.

– Кто-то говорил о нем на днях.

– Крестный Лары. Он в нее по уши влюблен. Ненавидит меня, всегда ненавидел. Если ты его увидишь, не передавай от меня приветов. Вели лучше ему пойти на хрен. На самом деле, если кто-то с ней разделался, он был бы первым в моем списке кандидатов. Он и Оливия.

– О!

Сэм дал отбой, пообещав переслать дневник. Я надеялась, что он так и сделает, хотя ждала без особой надежды.

Дом родителей Лары оказался большим и уродливым, более устрашающим, чем я ожидала. Моя голова все еще кружилась от последствий приема мартини и «Просекко» – сочетания, которого я точно больше никогда в рот не возьму.

Там, где, видимо, раньше располагался сад, теперь находилась асфальтированная площадка, и на ней были припаркованы два автомобиля. Один (наверняка принадлежавший ее отцу) был громадным джипом, хвастливо и без надобности экипированный для труднопроходимых дорог и непредвиденных обстоятельств, что выглядело совершенно нелепо здесь, в пригороде Лондона. Другой, маленький, юркий «пежо», очевидно, принадлежал его жене.

Было странно осознавать, что Лара выросла здесь. Впрочем, может, и не тут прошло ее детство. Это был заурядный дом, лишенный стиля, богатый, но скучный. Я постаралась представить себе Лару-подростка – светловолосую, красивую и способную, идущую домой в школьной форме. Я вообразила себе Оливию, строптиво дувшуюся у нее в хвосте.