Ночной полдник

Мы попрощались. Глядя в окно на серо-зеленый залив, я раздумывала, что мне делать. Стоит ли звонить Освальду и еще до его возвращения рассказывать о нападении? И куда сходить — в Музей современного искусства или в кино?

Возле моего столика остановился невысокий холеный мужчина в сером свитере и джинсах. Его голова была обрита наголо, что зрительно увеличивало его и без того огромные очки в черной оправе. Я осторожно улыбнулась ему — нельзя было слишком обнадеживать, но и грубой быть не хотелось.

— Привет. Не хочу докучать, но мы с тобой вместе учились в университете, — сказал он. — Вы с Себастьяном Беккетт-Уизерспуном ходили на вечеринки факультета английского языка, правильно?

— Было дело, — призналась я.

Он заметил, что я таращусь на него, и рассмеялся, потирая голову.

— Тогда у меня было много волос, и я не всегда носил очки. — Он снял очки и, схватив салфетку, прикрыл ею макушку. — Теперь припоминаешь?

У меня вообще очень плохая память на лица, поэтому я сказала:

— Да, немного. Я Милагро Де Лос Сантос.

— Скип Тейлор. — Он протянул мне руку, и я пожала ее. — Я писал диплом о кино, но на факультете английского языка у меня были друзья.

Скип показался мне приятным, поэтому я предложила:

— Мой знакомый только что отменил встречу. Может, подсядешь ко мне?

— Конечно.

Вернувшись от барной стойки с огромным бокалом какой-то замысловатой кофейной смеси, он сообщил:

— Недавно я видел большую статью о Беккетт-Уизерспуне в журнале выпускников. Похоже, его романы пошли в гору.

— Первая книга критикам понравилась. А о второй я ничего особенного не слышала.

— Вы общаетесь?

— Я видела его в прошлом году, когда он заезжал в город в рамках своего писательского тура, но отношения мы не поддерживаем. — Как мне показалось, не стоило добавлять, что ОТБРОС сначала попытался похитить меня, а потом, после женитьбы на своей аристократической возлюбленной из ПУ, хотел превратить меня в содержанку. — Я приехала сюда на свадьбу к соседке по комнате, с которой жила на первом курсе. А вчера ночью на меня напали.

— Да иди ты! Серьезно?

Я порадовалась, что хоть кто-то по-настоящему ужаснулся тому, что мне пришлось испытать, и я изложила Скипу официальную версию случившегося.

— А ты здесь живешь? — поинтересовалась я.

— Нет, у меня было несколько встреч со спонсорами нового проекта и с придурочным сценаристом. — Он изобразил человека с картины Эдварда Мунка «Крик».

— Значит, ты по-прежнему занимаешься кино?

— Да, продюсирую, в основном остросюжетное кино. — Скип перечислил несколько фильмов; кое-какие названия показались мне знакомыми. — Все это я и компания из Университета второсортных пижонов.

Мы оба надменно хихикнули — выпускники ПУ так всегда хихикают, когда произносят прозвище УВП — конкурирующего частного университета.

— Я написала несколько пробных сценариев, — призналась я. — Но так и не получила ни одного одобрения.

Скип презрительно щелкнул пальцами.

— Пробные сценарии — вещь бессмысленная. Нужно познакомиться с кем-нибудь, назначить встречу, попытаться впарить и только потом тратить силы и набрасывать сценарий.

— Ну вот я с тобой и познакомилась, — подытожила я.

— Да, ты со мной познакомилась. — Одарив меня долгим взглядом, Скип сказал: — Вы с Беккетт-Уизерспуном были весьма странной парой, верно?

— Мы не были парой. Если ты имеешь в виду, что все это смахивало на «Историю любви» и «Встречу двух сердец», потому что он чистокровный богатый американец из правящих кругов, а я чокнутая латина-гуманитарий, тогда ты прав — да, мы были странной парой.

Скип рассмеялся.

— А ты смешная.

Мы поболтали о том времени, когда учились в ПУ, и о том, как нам нравились все фильмы, которые показывали в университетском городке. Мы обсудили Хичкока, Феллини, французскую новую волну, Лину Вертмюллер и фильмы-нуар. Я горевала по поводу недостатка режиссеров женского пола и нехватки женских переживаний в кино, а Скип размышлял о японских научно-фантастических фильмах пятидесятых и шестидесятых годов.

— Годзира — политический персонаж, а сам фильм был аллегорией разрушений Второй мировой войны, — заявил он. — Однако название фильма изменили на «Годзилла», дублировали его, и весь мощный символизм пропал.[51]

Я потрясенно уставилась на него.

— Ты даже не представляешь, как поразительно то, что ты сказал! Свою последнюю работу — цикл из двух новелл — я написала под влиянием «Франкенштейна» и политической составляющей в творчестве Мэри Уолстонкрафт и Мэри Уолстонкрафт-Шелли. Одна новелла рассказывает о попытке человека создать жизнь и красоту, вместо которой он создает ужасное существо, после чего отрекается от него. Это существо одинокое, но разумное. Как оно воспримет отторжение? И кто на самом деле чудовище?

— Звучит просто здорово, — одобрил Скип. — Вот. — Он вынул визитную карточку со своим именем и лос-анджелесским адресом. — Если захочешь прислать мне какую-нибудь работу, я с удовольствием посмотрю.

— С радостью сделаю это. — Я вытащила ручку из сумочки и принялась калякать на салфетке. — Вот мой телефон, если вдруг кому-нибудь понадобится человек, пишущий на мои темы.