Ночной смотрящий

В нормальном состоянии даже такое умирающее село, как Зашишевье, производило довольно много шума. Причем не городского, сливающегося в гул, а типично деревенского, состоящего из множества самостоятельных и информативных шумов. Вот лесопилка гудит, вот трактор везет с поля сено, а кто-то в город на грузовике двинул, а там баба матом кроет сволочь пьяную свою… Да и псина какая нет-нет, а гавкнет.

Нынче село то ли вымерло, то ли затаилось.

Лузгин на Зашишевье вышел с юга. Не удержался, срезал угол по лесным тропинкам. Половиной мозга понимая: ох, нарывается — а другой твердо зная, что в жару никакое лесное чудовище на охоту не ходит, оно под корягой прячется и тяжело дышит. И действительно, никто его не загрыз и не испугал. То есть, вздумай Лузгин испугаться, он бы повод нашел, но после встречи со взмыленной собакой ему основательно полегчало. Вспомнил, как велики глаза у страха. И еще — что местные народ сметливый, но малограмотный.

Увидел кто-то мельком что-то. Принял его за черт знает что. Обозвал непонятно как. И пошел на всю округу байки травить, знай ему наливай. Включается испорченный телефон — кстати, здесь и настоящий-то телефон постоянно сбоит… «Кстати!» Лузгин, неловко извернувшись, сунул руку в боковой карман рюкзака и вытащил мобилу. Нет контакта с сетью. Последний сотовый ретранслятор стоял в городе.

Да и зачем тут ретранслятор? В Зашишевье магазина-то нет уже десятый год. Спасибо, электричество есть.

Итак, Лузгин пришел с юга, и теперь в село входил не с «парадного» края, а по узкой боковой улочке. И сразу же заметил, как прибавилось брошенных домов. Этот конец Зашишевья действительно вымер. Но дальше-то что?

Будто желая поддержать Лузгина, вдалеке замычала корова. Он прибавил шаг, обогнул угол и остановился, с облегчением переводя дух.

В селе жили люди. Они даже занимались делом. Братья Яшины, непохожие близнецы, крепкие шестидесятилетние дядьки-пенсионеры, напряженно трудились. Старший, Витя-электрик, висел на высоком столбе, обхватив его «кошками», и ковырялся в телефонном коммутаторе. Младший, Юра-плотник, сидел у подножия столба и пил водку, заедая ее копченой рыбой. Вите как раз захотелось добавить, но слезать, видимо, было лень — он опустил вниз полевую сумку на длинном ремне, а Юра аккуратно вставил в нее стакан, накрыв его бутербродом с рыбой.

— Ну, братка! — сказал Витя, откидываясь назад, чтобы удобнее было опрокинуть дозу — насколько позволял страховочный пояс, обвивавший столб.

— Ну, братка! — ответил Юра.

Они дружно выпили, причем Юра как раз увидел Лузгина и сделал поверх стакана большие глаза.

Витя у себя наверху закусывал.

— Слушай, Андрюха приехавши! — сообщил Юра хрипло.

— Где? — Витя принялся опасно вертеться на столбе. — О! Андрюха! Етить твою! Приехавши!

— Не приехавши, а пришодце, — поправил Лузгин. — Здорово, отцы.

— Здорово! А чего, где машина-то?

— Маринке оставил.

— Присаживайся. Братка, ну его на хер, слезай давай. Слушай, а Маринка приедет?

— Не приедет, — коротко ответил Лузгин, сбрасывая рюкзак.

— Во как… — сказал Юра понимающе. — Ну, выпей.

Витя спустился вниз, звякая «кошками», подошел к Лузгину и сунул ему мозолистую руку.

— Опять вырос, — оценил он. — И куда вы растете!

— Да куда мне расти, тридцать лет уже. Все ты шутишь, дядь Вить.

— Ско-олько?

— Тридцать.

— Это сколько же мне тогда?!

— Слушай, ты посуду давай, — напомнил Юра.

— На.

— Ну… Вот. Держи, Андрюха. С приездом.

— С приездом, — согласился Лузгин, опасливо заглядывая в стакан и заранее передергиваясь. Этикетка на водочной бутылке внушала сомнение даже издали, а уж вблизи… И налили ему сто граммов верных. Здесь по-другому не умели наливать. Не понимали, зачем. И вправду зачем, смысла ведь никакого. Пить надо, чтобы выпить.

Водка оказалась мерзкая, да еще и теплая. Наверное, поэтому она тут же, ударом, треснула в голову. Лузгин присел на траву и достал сигареты.

— Вы сейчас курите? — спросил он. Близнецы лет пять назад на спор вместе бросили курить. Кто первый закурит, с того ящик.

— Не-а, — мотнул головой Юра. — Этот-то смолит втихаря, я подозреваю…

— Чего-о?

— Молчу. Слушай, Андрюха, ты рыбки попробуй. Отличная рыбка.

Лузгин попробовал. Рыбу есть было можно, ее почти докоптили.

— Хорошая, — кивнул он. — Сами… настреляли?

Прислоненную к забору двустволку Лузгин сразу заметил, просто не знал, как о ней спросить.

Братья переглянулись.

— Слушай, а давай еще по одной, — предложил Юра. — Там и осталось-то всего ничего.

— Да мне же идти дом открывать. Мести, вытряхивать, мыть, воду таскать — возни на три часа… Может, вечером?

— Вечером не до того будет, — сказал Витя. — Давай сейчас. Да чего ты смотришь на нее? Хорошее вино.

Лузгин с трудом отвел взгляд от бутылки, закурил и кивнул.

На этот раз ему перепало чуть меньше, и по голове стукнуло не так сильно. Подзатыльничек, не больше.

— Хорошее вино, — повторил Витя. — Эх… Ладно, полезу доделывать.

Он зашагал к столбу.

— Что с телефоном? — спросил Лузгин.

— А-а, с ним всегда чего-нибудь. Трещать начал. Плохо слышно.

— А вечером что намечается?