Ночной Странник

Некоторое время он доброжелательно поглядывал на них. Всю жизнь любил корабли, особенно парусники. Эти здесь казались солидными и красивыми. Небольшие, скорее для каботажного плавания, но ведь и «Санта-Мария» произвела бы точно такое впечатление.

На набережной он сошел с коня и повел его за упряжь у морды. Ядран прядал ушами и мурлыкал с неудовольствием.

Наверняка его потерпевшие кораблекрушение коллеги поступили так же. Цеплялись к местным и расспрашивали о ночлеге. Это тоже, вероятно, космическая постоянная. Шли они сюда через леса, спали под голым небом. Наверняка знали язык, по крайней мере знал его ван Дикен. Были у них какие-то деньги. Они должны были искать ночлег, какую-нибудь корчму. Происходили они с Земли. Прежде всего — горячая вода, приличный горячий ужин и ночлег. Ванна, бочка — что угодно. Лишь бы умыться и поспать под крышей.

Стоило поискать что-то вроде отеля.

Он нашел его через час. Это не был постоялый двор или хотя бы корчма. Скорее — караван-сарай. Построенный подковообразно домище, подобный сараю, где животинку держали внизу, а спать — вповалку — можно было на сеновале, куда поднимались по лестнице.

В одном из домов был очаг, а хмурый, неразговорчивый хозяин одалживал котелки и продавал дрова. Никакой кухни, никакого бара, никакого: «Хозяин, пива!»

Вблизи порта было с пяток таких мест, и все до предела забиты телегами, конями, мулами; везде толпы людей. Приближалась осенняя ярмарка. Купцы сидели и спали на своих повозках, что загромождали подворье, а даже если нет — неподалеку крутился эскорт, включавший типов из темных закоулков, в шлемах и с оружием. Не отходили они от товаров ни на шаг и хмуро таращились сквозь визиры в черненых шлемах.

— Не верю, — сказал Драккайнен. — Я что, не найду ночлег, потому что не забронировал номер?

Он вернулся на набережную и высмотрел солидного с виду рыбака, скорее всего, владельца пузатой лодки, который как раз выгружал корзину небольших серебристых рыбок, похожих на сардины.

Переговоры не затянулись.

Рыбак минутку стоял, разглядывая солидный кусок серебра на вытянутой руке Драккайнена, и почесывал лысину, сбив на затылок кожаную шапочку, похожую на миску. Его экипаж — худой подросток с нервным тиком и обиженный на весь мир да жилистый худыш средних лет, тоже ждали в молчании, глядя на серебро, словно никогда дотоле не видывали такого богатства.

— Постой для коня и какая-нибудь крыша для меня, — повторил Драккайнен. — Баня, сарай, кладовка. И какие-то двери, чтобы меня никто не обворовал.

Рыбак скреб голову; девушка, ждущая погрузки рыбы, сетей и такелажа с лодки, сидевшая на козлах повозки с подоткнутой с одной стороны за пояс юбкой, равнодушно жевала соломинку. Худыш ворчал под нос, критически осматривая подвязанные вонючие сети. Подросток держался кормы, трудолюбиво почесывая пяткой лодыжку. А время шло.

Драккайнен сжал ладонь, но старик внезапно сплюнул на землю и ухватил его за запястье.

— Договорились, — сказал. — Одна восьмая марки серебром, как ты и сказал. У меня есть сухой сарай с баней. Большой. Поместишься и ты, и конь. На три дня. Потом я отплываю, потому что луна пойдет в рост. Захочешь жить и дальше — еще одна восьмая.

— Договорились, — подтвердил Драккайнен и стиснул в ответ запястье рыбака.

х х х

Весь дом, весь сарай, в котором мне жить, да и вообще все — пропитывает запах рыбы. Я ощущаю вонь рыбной гнили и слизи, дымный аромат копченых тушек, пропитанный солью и йодом смрад сохнущих сетей.

Прежде всего я снимаю седло с Ядрана и вытираю его шерсть клочком соломы. От хозяина получаю старый, воняющий рыбой мешок, полный сморщенных оранжевых зерен. Корм.

Кладу свои вещи под стеной — и вот я уже дома. Сарай мрачный, совсем немного света вливается сквозь щели в балках и дыры под крышей. Но это, по крайней мере, крыша.

Чувствую облегчение и усталость. Я добрался до какой-то цели. Реализовал некий этап. И вот я в порту Змеиная Глотка и нашел крышу над головой, несмотря на пик сезона. Собственно, конец сезона. Моряки возвращаются домой из своих грабительских исследовательско-торговых странствий. Большинство идет в этот порт, и через пару дней здесь будет непросто найти место для стоянки корабля, а о нормальной швартовке можно только помечтать. Корабли со сложенными вдоль бортов мачтами появятся даже на пляже с одной и другой стороны фьорда, словно выбросившиеся на берег киты. Начнется большая ярмарка. Добыча, товары, рабы, оружие, серебро, пряности, меха станут переходить из рук в руки. Купцы, прибывшие сюда со своими повозками из глубины материка, заключат прекрасные сделки и отяжелеют от товаров сильнее, чем моряки, — притом не подставляя шею во время путешествий.

Местные обитатели продадут все мясо, пиво, хлеб и рыбу, какие найдутся; те, кто пожаднее, выберут даже собственные зимние припасы и останутся с горстью серебра, но без муки, рыбы и рыбьего жира. А позже состоится тинг.

Станут решать споры, совещаться, составлять союзы и усмирять кровные мести.

Это все, что я узнал за время дороги в этот дом.

А теперь не представляю, что мне делать дальше.