Ночной всадник

— Доброе утро, Дэн, — приветствовал Барри Калкин, правя свой нож на скатерти. — Я слышал, что ты уезжаешь сегодня утром. Разве нам не по пути?

Дэн, нахмурившись, сел за стол. Прежде чем ответить, помедлил.

— Я не уезжаю, — наконец мрачно сообщил он. — Я отложил свою поездку.

Глава 33 ДОКТОР БИРН РАСКРЫВАЕТ ПРАВДУ

В те дни, когда опускался туман, и ни постройки, ни человек не отбрасывали тени в наступивших сумерках, и не существовало более мрачного места в доме, чем спальня старого Джо Камберленда, даже свет лампы был более милосерден к этой комнате, оставляя неосвещенными ее углы. Но скудный дневной свет разрушал все иллюзии и делал помещение голым и уродливым. Скорее светлые, чем свежие цвета стен и ковра напоминали о деревьях в конце ноября, когда листья уже способны лишь на то, чтобы цепляться за ветку, а те, что упали на землю, взлетают от малейшего ветерка и шелестят так, словно сам лес дышит. Об осени напоминало и лицо Джо Камберленда, лишенное и румянца, и бледности, ставшее желтоватым, что обычно говорит о близкой смерти. Возле кровати Джо сидел доктор Бирн и прижимал два пальца к запястью старика.

Наконец доктор вынул термометр изо рта Камберленда, старик заговорил, не поднимая опущенные веки, словно даже это усилие потребовало бы от него слишком большой концентрации воли.

— Сегодня нет лихорадки, док?

— Вы чувствуете себя чуть лучше? — спросил Бирн.

— Ничего не чувствую. Но мне не жарко. Скорее, немного холодно.

Доктор Бирн, нахмурившись, взглянул на термометр, а затем стряхнул ртуть.

— Нет, — признал он, — жара нет.

Джо Камберленд чуть приоткрыл глаза и уставился на Бирна:

— Вы недовольны, док?

Доктор Бирн относился к представителям безжалостной современной школы, полагавшей, что пациенту следует открывать правду.

— Да, — ответил он.

— Гм-м! — пробормотал старик. — А что тут плохого?

— У вас неровный и слабый пульс.

— Я испытываю слабость с тех пор, как повидал Дэна Барри вчера вечером, — согласился Камберленд. — Но новости, принесенные Кети, поставят меня на ноги. Она удержала его здесь, приятель. Вы только подумайте!

— Именно об этом я и думаю, — холодно произнес Бирн. — Ваша последняя беседа с ним едва не… убила вас. Если вы еще раз встретитесь с ним, я умываю руки и снимаю с себя всякую ответственность. После его появления вы сразу почувствовали себя лучше. На самом деле я полагаю, что вам показалось, будто стало лучше, как телесно, так и душевно. Но подобная иллюзия не может продолжаться долго. Всего лишь ложный стимул, а когда первые эффекты прошли, вы остались в прежнем состоянии. Мистер Камберленд, вам не следует больше видеться с ним.

Но Джо Камберленд только рассмеялся:

— Жизнь не стоит такой цены. Даже половины!

— Я не в силах больше ничего поделать. Только посоветовать, — так же сдержанно ответил Бирн. — У меня нет права приказывать.

— Малость раздражены, док? — спросил старик. — Ладно, сэр, я знаю, что мне недолго осталось. Господи, парень, я ощущаю себя угасающим, словно пламя в лампе, когда заканчивается масло. И чувствую, как жизнь мечется во мне, словно огонь в камине. Но послушайте меня. — Он протянул длинную костлявую руку к доктору и подтянул поближе к себе, его глаза остались серьезными. — Я должен дожить до того дня и увидеть их, стоящих передо мной рука в руке, док!

Рэндалл даже в этом неясном свете изменился в лице. Он медленно провел пальцами по лбу:

— Вы ожидаете их увидеть?

— Ничего не ожидаю. Я только надеюсь!

Вся горечь сердца Бирна поднялась к горлу.

— Это будет странная пара, если они поженятся… Но они не поженятся.

— Ха! — воскликнул Камберленд и приподнялся, опираясь на трясущийся локоть. — Что такое?

— Ложитесь! — приказал доктор и уложил ранчеро на подушки.

— Что вы имеете в виду?

— Это будет длинная история — научное объяснение.

— Док, в том, что касается Дэна, я проявляю больше терпения, чем Иов.

— Говоря вкратце, я докажу вам, что в вашем Дэне Барри нет никакой тайны.

— Если вы сумеете доказать, док, то вы более великий человек, чем я думал о вас! Начинайте!

— В первобытные времена, — произнес Рэндалл Бирн, — человек был очень близок к тому, что мы называем низшими животными. В те дни он не мог окружать себя искусственной защищающей средой. Он полагался только на силу своего тела. Его мускулатура и органы чувств в связи с этим развивались намного лучше, чем у современного человека. Поскольку в те незапамятные времена, даже когда человек спал, его уши оберегали его от тысячи смертельных врагов, каждый из которых по силе значительно превосходил его, а глаза и нос предостерегали от опасности. Так как современный человек нарастил свой мозг за счет своего тела, изменилось само качество его мускулов, а слух и зрение заметно притупились.