Ночной звонок

Работники милиции, суда, прокуратуры тоже смущаются. Люди. То, что вот так, прямо, сказал Весенин, повергло старшего лейтенанта Вознесенского, то бишь старшину Игнатьева, в полнейшую растерянность. Он не покраснел, он побледнел. Как бывает при испуге. А испугаться было от чего. Это же провал так красиво задуманной операции!

— Я что-то тебя, Игорь, недопонял…

— Пройдет. Допоймешь. Я пошел. Мне кое-что додешифрировать нужно, — и Весенин встал, тяжелой походкой направился в фотоотделение.

— Игорь! Подожди, — позвал старшина Весенина.

Тот остановился, постоял, внимательно посмотрел через плечо на Игнатьева, вернулся, сел на лавку.

— Слушаю.

— Ты с кем-нибудь говорил обо мне?

— Говорил.

— С кем? Что?

— С Косушковым, Шаповалом, Цветковой. Присутствовал и Миронов.

— Что ты говорил?

— Говорил, что толковый человек старшина Игнатьев. Из племени пехоты… Сто километров прополз на пузе, еще охота. И что внимательные люди в нашей армии… Пораненный жестоко… Не послали на передовую, а приткнули где полегче… Быстро освоился.

— Да. А еще что?

— Только это.

— Представь, Игорь, такую ситуацию. Кто-то вдруг обнаружил, что его сослуживец контрразведчик, и поделился об этом с окружающими, что после этого должно произойти?

— Убрать разведчика. А если он, этот кто-то, поделился только с подозреваемым, перевести его в другую часть. Либо взять с него подписку о неразглашении тайны.

— Придется тебе сходить в смерш сейчас. И без моего сопровождения.

— Сейчас не могу. Мне нужно срочно кое-что додешифрировать. И фильм скоро привезут, сам об этом знаешь. А завтра — пожалуйста. Но ты, старшина, работай. Хотя я дальше своей конуры не выхожу, а все-таки разведчик. Что к чему — понимаю. И кроме меня, а теперь и тебя, о моей догадке никто знать не будет. Такое положение тебя устроит?

Игнатьев неопределенно пожал плечами.

…Работа над новым фильмом, привезенным Штурманенком, заняла мало времени. Минут через пятнадцать после его доставки в фотоотделение Косушков, пыхтя и отдуваясь, вынес проявленный и отфиксированный фильм.

— Ну, гора с плеч, — промолвил Спасов, взглянув на темную ленту. — Здорово получилось, а?

Штурманенок от радости весь светился. Как все быстро произошло! И полет, и обработка фильма. И благодарность.

— Ребята, за работу! Быстро прокатать в воде и — на барабан. Времени хватит, — распорядился майор Спасов.

Цветкова с Шаповалом вынесли фильм на улицу, натянули на рейки большого барабана. Миронов взялся за ручку, начал неистово крутить. Барабан, пленка, рейки слились в серый светящийся крут. Минут через десять фильм был высушен.

— Ну, пожалуй, готово, — произнес наконец Миронов, обращаясь к Цветковой. — Сними скрепки, а ты, Шаповал, сворачивай.

Вскоре начали один за другим сходить снимки с копировального станка. Цветкова вынесла их из лаборатории, Миронов вместе со Штурманенком приступили к раскладке по маршруту полета, Весенин, вглядевшись во влажные листы фотобумаги, угрюмо обратился к майору:

— Немедленно остановите печать, товарищ майор!

— В чем дело? — забеспокоился тот.

— Перед печатью стекло в станке не протерли. А там, видно, пыли было полно. Получился брак. Снимки в пестринах.

— Косушков! Прекращай работу! — крикнул Спасов. — Что, ты в копировальном станке навоз держишь?! — раскатисто загремело в комнате. — Смотри! — И майор поднес к самому носу оторопевшего старшего сержанта испорченный снимок.

— Товарищ майор, — заворчал Косушков. — Перед работой, как всегда, все стекла протер. Сами проверьте. Голову на отсечение… Если хоть пылинку найдете. Да я за всю войну…

Майор Спасов кинулся в лабораторию, через минуту вышел, неся в руках негатив. Майор был бледен. На скулах даже проступили сиреневые пятна.

— Весенин, а ну, подойди сюда, что-то не разберусь никак. Стекла в станке действительно чистые. Взгляни — на фильме что?!

Весенин нагнулся к ленте, сказал:

— Пыль. Сор.

Все стояли притихшие, растерянные. Такого еще не случалось за всю историю фотоотделения. За всю войну!

— Кто развешивал фильм на барабан? — спросил майор.

— Мы с Цветковой, товарищ начальник, — промолвил Шаповал. — Но барабан у нас всегда чистый.

— Косушков, постарайся промыть фильм в сильной струе воды, может быть, сор и отойдет. Для экономии времени — просушите в спирте! — И майор вышел из комнаты во двор, направился к злополучному барабану, прикрепленному к стене двумя скобами. Игнатьев последовал за майором. Носовым платком Спасов провел по рейкам.

— Та-а-ак. Все ясно, — произнес он, окинув суровым взглядом столпившихся подчиненных. — Хочу знать… По небрежности или преступному умыслу кто засорил барабан?!

Все молчали. Пристальный взгляд начальника переходил с одного лица на другое.

В мертвой тишине слышно было, как он сердито дышал…

Прошло несколько секунд в гнетущем молчании. И вдруг раздался тихий голос старшины Игнатьева:

— Наверное, вина моя, товарищ майор. Незадолго до вашего прихода я вещмешок вытряхивал там.