Команда, остановившая Бангор-Вест, была из Уэстфилда, штат Массачусетс. С ними Бангор-Вест играл во втором круге чемпионата Восточного Региона Малой Лиги в Бристоле, штат Коннектикут, 15 августа 1989 года. Мэтт Кинни подавал за Бангор-Вест и это была лучшая игра в его жизни – он выбил девятерых, дал проход пятерым (одному намеренно) и дал сделать только три хита. Но Бангор-Вест сделал только один хит от питчера Уэстфилда Тима Лауриты, и этот один, как и следовало ожидать, принадлежал Райану Ларробино. Игра закончилась со счетом 2:1 в пользу Уэстфилда. Единственный заводящий в дом отбив Бангора принадлежал Кингу на проходе при занятых базах. А выигрышный заводящий в дом отбив – Лаурите, тоже на проходе при занятых базах. Игра была потрясающая, игра на самого требовательного знатока, но не сравнить с матчем против Йорка.
В мире профессионалов это был неудачный для бейсбола год. Будущий экспонат Зала Славы был дисквалифицирован пожизненно; ушедший из спорта питчер застрелил свою жену и потом себя, председатель объединения профессионалов умер от сердечного приступа, первый за двадцать лет назначенный в Кэндлстик-парке чемпионат мира был отложен из-за землетрясения в Северной Калифорнии. Но профессиональный спорт – лишь малая часть смысла бейсбола. В других местах и других лигах – например, в Малой Лиге, где нет свободных агентов, нет зарплаты и нет платы за вход – год был отличным. Чемпионат Восточного Региона выиграл Трамбулл, штат Коннектикут. Двадцать шестого августа 1989 года Трамбулл победил команду Тайваня и выиграл звание чемпиона мира в Малой Лиге. Впервые с 1983 года чемпионат мира выиграла американская команда, и впервые за четырнадцать лет чемпион вышел из того же региона, где играет Бангор-Вест.
В сентябре отделение Федерации бейсбола Соединенных Штатов в штате Мэн выбрало Дейва Мэнсфилда тренером года среди любительских команд.
Август в Бруклине[85]
Поле стадиона «Эббетс-филд»
Давно поросло сорняками
(Здесь когда-то Элстон царил,
А теперь воцарились травы).
Когда день, издыхая, уходит в ночь,
Я вижу другую траву, чувствую острый, зеленый запах
Лужайки,
По которой недавно
Прошлись газонокосилки.
День темнеет, слабеет и гибнет,
Орошенный поливальными машинами,
Только-только зажглись фонари –
Но их
уже атакуют
батальоны кружащихся мошек,
патрули ночные жуков.
Там, внизу,
старики и отпахавшие смену таксисты
на дешевых местах по 75 центов
пьют светлое пиво «Шлиц»
из больших картонных стаканов.
Этот бруклинский Флэтбуш, – он ведь реален не меньше,
Чем томный, бархатный Гарлем
Образца июня 1956-го,
Гарлем, где джайв
Стонал
из каждого музыкального автомата.
По полю «Эббетс-филд» движутся
Неторопливые газонокосилки,
ряды и ряды сидений пусты.
Ходжес, как коршун, метнулся вперед, протянул перчатку,
чтобы поймать мяч, посланный Робинсоном
с третьей базы.
Зоны бэттеров будто плывут
в мерцании призрачном
летнего неба.
Пятница.
Вечер.
Народу – битком.
(Мьюсиэл сделал быстрый хоумран,
Флэтбуш на два очка отстает.)
Ньюкомб уже отправился в душ, –
В спину ему бьют
Комочки попкорна, плевки газетных рецензий.
В игру вступает Карл Эрскин, он глубоко вздыхает,
А Джонни Подрес и Клем Лебайн тем временем
разогреваются –
на случай, если начнет он сливать игру.
(С ним, знаете ли, случается.
Со всеми случается.)
Они приходят, приходят на «Эббетс-филд»
и играют там
матч бесконечный…
Тянется пятый тайм. Страшная скука.
Кто-то швырнул пивной банкой
в Сэнди Амороса на правой базе –
Молча он подбирает пустую жестянку
и протягивает служителю; тот жует табак,
а бесчисленные, безликие фанаты команд –
чума на оба их дома –
Похабно орут кричалки.
П. В. Риз преклоняет колено налево от второй базы,
Кампанелла подает знак…
Я вижу их, вижу за смеженными веками,
чувствую запах хрустящих картофельных чипсов
и пропотевших, прогретых к вечеру тел.
Да, в сумрачном полусвете я способен еще узреть
Сии всевышние тени.
Они воспаряют
над чашею стадиона, влекомые ангелами, –
а Эрскин крутится и, пригибаясь,
готовится к низкой подаче…
Послесловие[86]
Вскоре после публикации «Команды скелетов», моего предыдущего сборника рассказов, у меня состоялся разговор с читательницей, которая сказала мне, что сборник ей очень понравился. По ее словам, она не стала торопиться с чтением, а три недели читала по одному рассказу за вечер. «Послесловие, я, правда, читать не стала, – добавила она, при этом пристально глядя на меня (думаю, опасалась, что я наброшусь на нее за столь ужасное оскорбление). – Я отношусь к тем людям, которые не хотят знать, как фокусник проделывает свои трюки».
Я покивал и заверил ее, что она совершенно права, не имея желания затевать долгую и жаркую дискуссию, потому что хватало и других дел, но в это утро у меня дел нет, и я хочу, чтобы в двух моментах появилась полная ясность, как любил говорить один наш давний друг из Сан-Клементе. Первое: мне без разницы, прочитаете Вы это послесловие или нет. Книга Ваша, и Вы можете хоть носить ее на голове вместо шляпы на конских скачках. И второе: я