Ночные кошмары и фантастические видения

Вышесказанное не означает, что в писательстве нет магии. Я как раз верю, что есть, особенно в беллетристике. Парадокс в следующем: фокусники не имеют никакого отношения к магии, и большинство в этом охотно признаются. Но их невероятные чудеса – голуби, вылетающие из носовых платков, монеты, сыплющиеся из пустых кувшинов, шелковые шарфы, струящиеся из пустых рук – плод изнурительных репетиций, отработанных до совершенства методов отвлечения внимания и ловкости рук. Их разговоры о «древних секретах Востока» и «утерянных знаниях Атлантиды» – пустая болтовня. Я подозреваю, что, по большому счету, к выступающим на сцене фокусникам применим бородатый анекдот о том, как приехавший в Нью-Йорк турист спрашивает местного музыканта, как попасть в «Карнеги-холл», и слышит в ответ: «Практикуйся, друг, практикуйся».

Относится это и к писателям. После двадцати лет писательства, будучи, по мнению многих высокоинтеллектуальных критиков, беллетристом (по мнению интеллектуалов, беллетрист – это тот, «чьи произведения нравятся слишком многим»), я с радостью готов признать, что профессионализм играет чертовски важную роль, что часто утомительный процесс правки, правки и снова правки необходим, чтобы выдать на гора качественный продукт, и что тяжелая работа – единственный выход для тех из нас, у кого есть капля таланта, но маленькая и никак не тянущая на гениальность.

Однако магия в этой работе есть, и чаще всего она проявляется в тот самый момент, когда история возникает в голове писателя, обычно фрагментарно, но иногда целиком (когда такое случается, в тебя словно попадает тактическая ядерная боеголовка). Потом автор может сказать, где он находился, когда все это произошло, какие компоненты соединились, чтобы способствовать рождению замысла, но сама идея – нечто совершенно новое, сумма, которая больше ее составляющих, что-то, созданное из ничего. Это, перефразируя Марианну Мур, живая лягушка в воображаемом саду. И Вы не должны бояться читать послесловия потому, что я прогоню магию рассказом о том, как устроены фокусы. В настоящей магии никаких фокусов нет. Когда речь идет о настоящей магии, есть только история создания того или иного произведения.

Однако можно испортить впечатление от еще не прочитанного рассказа, и если Вы относитесь к людям (ужасным людям), которые испытывают неодолимое желание начинать чтение книги с конца, точно так же, как своенравный ребенок стремится съесть шоколадный пудинг до того, как браться за котлету, предлагаю Вам отправиться отсюда подальше ко всем чертям, чтобы Вы не обрекли себя на самое страшное из страданий: разочарование. Для остальных предлагается быстрый экскурс в историю создания некоторых рассказов сборника «Ночные кошмары и фантастические видения».

«Кадиллак» Долана». Насколько я понимаю, цепочка умозаключений, которая ведет к этой истории, достаточно очевидна. Я медленно ехал по казавшемуся бесконечным участку дороги, где велся ремонт – вы дышите пылью, гудроном, выхлопными газами, а перед глазами у вас все тот же задний борт того же универсала с наклейкой на бампере «Я ТОРМОЖУ, ПРОПУСКАЯ ЖИВОТНЫХ»… – только передо мной в тот день ехал большой зеленый седан, «кадиллак-девилль». Мы как раз ползли мимо котлована, в который укладывали трубы огромного диаметра, я помню, как подумал: В этой трубе хватит места даже такому большому автомобилю, как кадиллак. Мгновением позже идея «Кадиллака» Долана» прочно укоренилась у меня в голове, полностью проработанная, и ни один элемент сюжета не изменился ни на йоту.

Но это не значит, что родилась эта история легко – как раз наоборот. Никогда раньше меня так не доставали (если на то пошло, не потрясали) технические подробности. Я поделюсь с Вами тем, что журнал «Ридерз дайджест» любит называть «взглядом изнутри»: хотя я привык считать себя Джеймсом Брауном (самопровозглашенный «величайший трудоголик в шоу-бизнесе») от литературы, на самом деле я исключительно ленив, когда дело доходит до особенностей антуража и технических подробностей, необходимых для того, чтобы написать литературное произведение. На различные промахи мне вновь и вновь указывают и читатели, и критики (наиболее точно и с юмором проделывает это Аврам Дэвидсон, который пишет для газеты «Чикаго трибьюн» и журнала «Фэнтези энд сайнс фикшн»). Работая над «Кадиллаком» Долана», я осознал, что здесь облажаться никак нельзя, потому что весь замысел построен на научных фактах, математических формулах и постулатах физики.

Если бы эта горькая истина открылась мне раньше – до того, как я уже вложил примерно пятнадцать тысяч слов в историю Долана, Элизабет и ее мужа, так похожего на героев По, – я бы, несомненно, отправил «Кадиллак» Долана» в департамент Незаконченных историй. Но понять раньше не удалось, останавливаться не хотелось, и поэтому я смог придумать только один выход: позвонить старшему брату и попросить помощи.