Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади

На каких принципах он действует? Земные дезориентаторы влияют непосредственно на сознание. Но этот экран не такой: невозможно атаковать нервную систему робота какой бы смысл ни вкладывали в это понятие. Его зрительная аппаратура воспринимает лишь то, что его окружает. Однако то, что роботы наблюдали там, никак не соответствовало истинному геометрическому строению того места. Другие роботы, размещенные вне зоны действия экрана, передавали изображение совершенно иное и, без сомнения, более достоверное. Из этого вытекало, что экран работал на каком-то оптическом принципе, ограничиваясь изображением близлежащего участка, изменял его, вводя хаос в нормальную конфигурацию. Любой орган зрения должен видеть полностью убедительную картину, хотя и не соответствующую действительности, и не имеет значения, человеческий ли мозг воспринимает ее или же машина, лишенная разума. Ни одним из способов нельзя было узнать, какие формы примет лабиринт для Маршала и Патронелли, когда они подвергнутся действию экрана. Самое большее, они могли рассказать о том, что видят.

Они слушались указаний компьютера.

— Боюсь, что в любую минуту одно из этих лезвий упадет и разрубит меня пополам, — сказал Патронелли.

Но никаких лезвий там не было. После прохождения тротуара они послушно свернули под молот. Но молота тоже не было. С неудовольствием они воздержались от того, чтобы не взобраться на лестницу, выложенную мягкими подушками и ведущую к глазнице экрана. Лестницы тоже не было.

— Самое правильное, — заметил Бордман, — если бы они шли с закрытыми глазами.

— Они говорят, что это было бы для них слишком страшно.

— А что лучше: не иметь никакой информации или иметь информацию ложную? — спросил Бордман. — Ведь советы компьютера они могут слушать и не открывая глаз.

Патронелли вскрикнул. На одной половине экрана Бордман увидел действительную картину, прямой кусок дороги, на другой же — иллюзию: неожиданно полыхнувшие из-под ног Маршалла и Патронелли языки пламени.

— Спокойно! — рявкнул Хостин. — Огня там нет!

Патронелли, изогнувшийся к прыжку, услышав это, со страшным усилием опустил ногу на тротуар. Маршалл не отличался такой быстрой реакцией. Прежде, чем он услышал крик Хостина, он повернулся, чтобы миновать огонь, в растерянности несколько отступил влево и остановился лишь после этого. Он стоял, сдвинувшись на несколько сантиметров за пределы безопасной трассы. И неожиданно из одной из плит вылетел моток провода, который оплелся вокруг его ног, впился в кожу, мышцы, кости и отрезал ступни. Падающего Маршалла пронзил и прибил к стене золотистый прут.

Патронелли, не оглядываясь, счастливо преодолел столб огня, сделал еще несколько шагов и остановился в безопасности, за пределами действия экрана.

— Дейв? — спросил он. — Дейв, с тобой ничего не случилось?

— Он сбился с курса, — сказал Бордман. — Это был быстрый конец.

— А мне что делать?

— Отдохни. Успокойся и не пытайся идти дальше. Я высылаю к тебе Честерфильда и Уолкера. Жди их там.

Патронелли весь содрогался. Бордман посоветовал мозгу корабля сделать ему успокаивающий укол.

Уолкеру и Честерфильду потребовался час, чтобы добраться до того места. Зону действия экрана они проходили с закрытыми глазами и потому не очень спешили. Патронелли за это время успокоился… Все трое двинулись вглубь лабиринта.

3

Неду Раулинсу казалось, что самые длинные дни в своей жизни он пережил четыре года назад, летя на Ригель. Однако сейчас он убедился, что дни на Лемносе тянутся для него значительно дольше. Все-таки ужасно стоять перед экраном и смотреть, как гибнут отважные мужчины.

И все же они выиграли битву за лабиринт. К этому времени в него вошли четырнадцать человек. Четверых из них настигла смерть. Уолкер и Патронелли разбили лагерь в зоне «F», трое преодолели дезориентирующий экран в зоне «G». Поскольку фактически зоны «Е» и «F» были уже покорены, то добраться туда, где их ждал равнодушный и неприступный Мюллер, не представлялось сложным.

Раулинс думал, что он уже изучил лабиринт в совершенстве. Правда, не лично. Он и Бордман должны были стать наследниками тяжело приобретенного опыта, когда придет их срок.

Минута эта приближалась.

Однажды Раулинс стоял вместе с Бордманом у песчаного вала. За две недели их пребывания на Лемносе погода изменилась. Стояла туманная неприятная пора года. Раулинс уже почти не мог дождаться пробы своих сил среди опасностей лабиринта. Он ощущал пустоту, напрасность стремлений, которые выросли из нетерпеливости и стыда.

Тем временем на экранах они наблюдали прогулки Мюллера по зоне «А». Кружащие там роботы держали его под постоянным контролем, отмечая его передвижения. С тех пор, как Мюллер встретил первого робота, он не покидал зоны «Л». Однако, каждый день он менял свое местонахождение, переселяясь из дома в дом, так, словно не хотел спать в одном месте два раза. Бордман позаботился о том, чтобы ни один робот не попадался ему на глаза. У Раулинса часто создавалось впечатление, что старый хитрец руководит охотой на какого-то необычного, очень осторожного зверя.