Ночные крылья. Человек в лабиринте

Комнаты были просторные, с высоким потолком. Войти в них можно было через телескопические воронки, настроенные на индивидуальную теплоотдачу, что гарантировало постояльцам уединение. Свет включался от малейшего кивка – свисавшие с потолку шары и полусферы на стенах были спикулами рабосвета с одной из планет Яркой звезды, выдрессированные посредством боли выполнять такие команды. Окна открывались и закрывались по желанию жильца. Когда ими не пользовались, их закрывали узкие полоски квазиразумной инопланетной марли, которые не только выполняли роль украшений, но и служили источником восхитительных ароматов в соответствии с затребованными образцами. Комнаты были также снабжены индивидуальными нейрошлемами, подсоединенными к основным резервуарам памяти. Они также позволяли при необходимости вызывать Сервиторов, Писцов, Индексаторов или Музыкантов. Конечно, человек моей скромной гильдии не осмелился бы беспокоить других людей из опасения прогневить их, да и в любом случае мне не было в том необходимости.

Я не спрашивал Авлуэлу, что произошло в паланкине принца и почему мы удостоились подобной щедрости. Впрочем, я легко мог догадаться, как и Гормон, чья едва сдерживаемая ярость служила красноречивым свидетельством его невысказанных чувств к моей бледной, хрупкой маленькой Воздухоплавательнице.

Итак, мы поселились. Я поставил свою тележку рядом с окном, задрапировал ее марлей и подготовил к следующему сеансу Наблюдения. И пока я смывал с тела накопившуюся грязь, вмурованные в стену существа ублажали мой слух пением. Совершив омовение, я поел. Затем ко мне пришла Авлуэла, освеженная и отдохнувшая, и села рядом со мной в моей комнате, и мы с ней стали делиться рассказами о нашей жизни.

Гормон долго не появлялся. Я было подумал, что он, возможно, вообще ушел из гостиницы, найдя здешнюю атмосферу слишком утонченной, и решил поискать общества себе подобных изгоев. Но в сумерках мы с Авлуэлой вышли в уединенный двор гостиницы и поднялись на пандус, чтобы понаблюдать за появлением звезд на небе Роума, и там наткнулись на Гормона. Впрочем, он был не один. С ним был тощий, долговязый человек с платком Летописца на шее. Они о чем-то тихо разговаривали.

– Наблюдатель, познакомься с моим новым другом, – кивнув, сказал мне Гормон.

Тощий потрогал свой платок.

– Я Летописец Базиль, – произнес он голосом тонким, как фреска, которую соскребли со стены. – Я пришел из Перриса, дабы постичь тайны Роума. Я намерен прожить здесь много лет.

– У Летописца много прекрасных историй, – сказал Гормон. – Он входит в число первых в своей гильдии. Когда вы подошли к нам, он описывал мне методы, с помощью которых раскрывается прошлое. Видите ли, они прокладывают траншею в культурных слоях Третьего Цикла и с помощью вакуумных установок извлекают из глубин молекулы земли, чтобы обнажить древние пласты.

– Мы нашли катакомбы Имперского Роума, – сказал Базиль, – и обломки Эпохи Перемен, книги на пластинах белого металла, написанные ближе к концу Второго Цикла. Все это отправляется в Перрис для исследования, классификации и расшифровки. Затем эти образцы возвращаются. Тебе интересно прошлое, Наблюдатель?

– До известной степени, – улыбнулся я. – Этот Перерожденец проявляет к нему гораздо больший интерес, чем следовало бы. Порой я подозреваю, что он не тот, за кого себя выдает. Ты бы узнал замаскированного Летописца?

Базиль смерил Гормона оценивающим взглядом – его причудливые черты лица, его чрезмерно мускулистое тело.

– Нет, он не Летописец, – сказал он наконец. – Но я согласен, что у него есть интерес к древностям. Он задал мне немало глубоких вопросов.

– Каких же?

– Ему интересно знать происхождение гильдий. Он спрашивает, как звали генетического хирурга, который создал первых способных давать потомство Воздухоплавателей. Он задается вопросом, почему существуют Перерожденцы и действительно ли на них лежит проклятие Воли?

– А у тебя есть ответы на эти вопросы? – спросил я.

– На некоторые, – признался Базиль. – Лишь на некоторые.

– О происхождении гильдий?

– Дабы придать упорядоченность и смысл обществу, потерпевшему поражение и упадок, – сказал он. – В конце Второго Цикла все перемешалось. Ни один человек не знал ни своего места, ни своего предназначения. По нашему миру шагали надменные пришельцы, считавшие всех нас ничтожествами. Необходимо было установить некие твердые ориентиры, помогавшие человеку осознать свою ценность по сравнению с другими. Так появились первые гильдии: Доминаторы, Мастера, Купцы, Землевладельцы, Торговцы и Сервиторы. Затем к ним добавились Писцы, Музыканты, Клоуны и Транспортеры. Впоследствии стали нужны Индексаторы, затем Наблюдатели и Защитники. Когда Годы Магии дали нам Воздухоплавателей и Перерожденцев, были добавлены и эти гильдии, а затем появились и те, кто не входил ни в какие в гильдии, кастраты, для того чтобы…

– Но ведь Перерожденцы тоже не имеют гильдии! – сказала Авлуэла.

Летописец впервые удостоил ее взглядом:

– Кто ты, дитя?

– Воздухоплавательница Авлуэла. Я путешествую с этим Наблюдателем и этим Перерожденцем.