Ночные птицы. Памфлеты

Худощавый, невысокого роста гестаповец, одетый в серый френч, черные бриджи и высокие сапоги с жесткими задниками, выйдя на трибуну, окинул острым взглядом собравшихся седовласых ученых старинного польского университета и сказал:

«В наших концентрационных лагерях у профессоров Кракова будет вполне достаточно времени для того, чтобы обдумать свои грехи против Германии и немецкого народа!»

Вслед за этой циничной фразой, как бы навеянной евангелием Гитлера — «Майн кампф», во всех дверях появились гитлеровцы. Они арестовали свыше ста восьмидесяти ученых, преимущественно людей старшего возраста. Значительная часть из них погибла в лагерях, в том числе и в застенках Заксенхаузена.

Арест краковской профессуры был для украинских националистов наглядным уроком, как лучше всего угождать своим немецким хозяевам. Они стали заносить в свои «черные списки» знакомых им понаслышке и лично профессоров Львова, одного из первых советских городов, который предполагали захватить немецкие войска.

«Черные списки» ОУН были переданы Степаном Бандерой Теодору Оберлендеру.

Теодор Оберлендер, капитан абвера, и профессор теологии Ганс Кох, Георг Герулис и другие опытные гитлеровские разведчики, под команду которых попали шайки убийц, следуя за наступающими частями гитлеровской армии, были готовы в любую минуту приступить к очистке территории Западной Украины от нежелательных элементов.

Эта главная «боевая» задача немецких специалистов по Украине сейчас всячески затушевывается и скрывается верными и послушными наймитами тогдашнего рейха — украинскими националистами и клерикалами.

«Наши связи с немецкой армией частично охраняли организацию украинских националистов, ее членов и деятельность от гестапо,— вынужден был признаться 5 мая 1960 года в Нью-Йорке один из самых кровавых бандеровских палачей — бывший начальник службы безопасности Бандеры Мыкола Лебедь.— Для немецкой же стороны деятельность ОУН имела ценность в планах на будущее, то есть на случай конфликта с СССР».

Из этого признания, сделанного под напором фактов, можно себе ясно представить ту гнусную роль, которую сыграли украинские националисты во второй мировой войне и играют за рубежом сейчас.

Таинственный гауптштурмфюрер

...Среди лиц, курировавших украинских националистов и немецких карателей после захвата Львова, была одна зловещая фигура — высокий, светловолосый гауптштурмфюрер СС, с лицом, опухшим от постоянного употребления алкоголя. О нем нам неоднократно рассказывали дворники и жители домов, расположенных поблизости от Вулецких холмов. Долгие годы я не мог узнать фамилию этого кровавого палача, но по описаниям людей, видевших его во время львовских экзекуций, знал его так, словно сам побывал у него в руках.

...Чудом уцелевший в ту страшную ночь, когда расстреливали львовскую профессуру, известный педиатр, а сейчас польский академик, профессор Францишек Гроер так рассказывал мне о своей первой встрече с этим гитлеровским офицером 3 июня 1941 года, когда профессора привезли вместе с другими учеными в бурсу Абрагамовичей:

«Меня ввели в комнату, имевшую вид канцелярии. Она была хорошо освещена. За столом сидел тот самый офицер, который меня арестовал, а возле него стоял очень высокий и крепко сложенный офицер СС со зверским, вспухшим лицом, как показалось мне, не совсем трезвый и похожий на начальника. Он сразу же подскочил ко мне и, угрожая кулаками, заорал хриплым голосом:

«Собака проклятая, ты немец, а изменил своему отечеству и служил большевикам! Я убью тебя за это здесь же, на месте!»

Я отвечал сначала очень спокойно, но затем, видя, что меня не слушают, громче,— что я совсем не немец, а поляк, несмотря на то, что я окончил немецкий университет, был доцентом в Вене и говорю по-немецки...»

Вскоре после этого высокий офицер, переговорив с другими немцами, приказал Гроеру выйти во двор, гулять там, не производя впечатления арестованного, и лишь после окончания полицейского часа пойти домой. Прохаживаясь по двору, чудом избежавший смерти Гроер видел собственными глазами, как проводили на расстрел одну за другой группы избитых ученых.

В одном из них Гроер узнал Станислава Мон-чевского. Вслед за этой группой вышел и начальник с опухшим лицом, который меня допрашивал. Он сказал нарочито громко часовым, кивая на арестованных: «А эти пойдут в тюрьму». У меня создалось впечатление, что слова эти были сказаны исключительно для моего сведения. Подойдя к группе прислуги, начальник спросил:

«Здесь кто? Все прислуга?»

«Нет, я учительница!» — ответила Кетти Демкив и шагнула вперед.

«Учительница? — спросил начальник.— Тогда марш под стенку!» — И он присоединил ее к группе стоящих у стены ученых...»

Своими глазами

...Живущая в городе Эльблонг, в Польше, Елена Кухар вспоминает вместе со своим мужем Каролем Кухар ночь с 3 на 4 июля 1941 года, документально подтверждая: