Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945

«14.04.45 – 8 полетов – 9 ч. Бомбили Штеттин, Гартц. Сброшено 1600 кг бомб. Вызван 1 пожар, подавлен огонь 2 арт-точек. Объявлена благодарность командования за отличное выполнение задания».

Советские войска в каких-нибудь 60 километрах от Берлина! Наш аэродром – перед Одером. Эта река делится на две, а между Ост-Одером и Вест-Одером лежит обширная болотистая пойма, да еще с востока, то есть с нашей стороны, примыкает заболоченная местность. Позарез нужны были разведданные о вражеской обороне, потому-то Олейник с Яковлевой или с Никитиной еженощно летала на фотографирование. Фотоаппарат был только на ее самолете. Аэрофотоснимки срочно доставлялись командованию. Все другие экипажи бомбили огневые точки, узлы связи, штабы, артиллерийские позиции на западном берегу. Это была наша обыкновенная работа, «ничего существенного». Даже чрезвычайное происшествие в полку не изменило ее ритм. Хотя и могло все обернуться гораздо хуже.

Неопытный шофер перевернул на крутом повороте дороги полуторку и «высыпал» весь летный состав. Следуя известной пословице «знал бы, где упасть – соломки б подстелил», меня выбросило из кузова машины на разворошенный стог сена. Рядом, перевернувшись через голову, упала Лена Никитина, тут же мягко шлепнулись Катя Олейник, Ася Пинчук. Мы сразу же вскочили. Грузовик лежал на боку, никого не придавил, но многие девчата поднялись не сразу. Тихонько ойкали. Очень быстро примчалась «санитарка» и увезла человек десять в госпиталь.

Посыльные штаба носились по деревне, собирая всех, кто сменился с наряда или почему-то не был включен в боевое расписание. Командир полка наспех сколачивала новые экипажи. Во что бы то ни стало полеты должны состояться – это понимали все.

В ожидании начала работы девчата развлекались как могли. Лена Никитина разыгрывала пантомиму, как летчиц «высыпают» из автомобиля. Это получилось у нее смешно, и все, конечно, от души смеялись.

– Утихомирься… Не к добру… – сказала Катя Олейник. – Мы с тобой ведь на фотографирование идем, к Штеттину. Это к дракону в пасть.

– Ах!.. Не пугай…

– Что вы тут сплетничаете? – подошла Нина Ульяненко. – Вы лучше посмотрите вокруг. Весна пришла!

Теплынь-то…

– Я уже в это время купалась дома, в Черном море, – сказала Ольга.

– А у нас еще холодно в Сибири, – отозвалась я. – Только-только тает снег. Земля чернеет островками среди мутных вод. А в небе – сотни перелетных птиц!..

Занятые войной, мы даже не заметили, как опять пришла весна. А она прекрасна всюду. Даже здесь, в Германии. Но особенно она неповторимо прекрасна на моей родине, в Сибири. Она приходит постепенно, медленно, не торопясь. Где-то расцветают сады, люди выходят на поля. А у нас только редкая, скупая капель. Весна долго набирает силы, терпеливо копит их. Если выйти на высокий обрывистый берег Иртыша или Оби (я одинаково привязана к этим рекам, с которыми связано мое детство), то можно увидеть поля, леса и далекий горизонт. Просыпаются у нас реки к маю и немедля заявляют о себе бурным, неукротимым половодьем. И высокий берег становится совсем невысоким: так поднимается вода…

Весной особенно хочется жить. Но весна сорок пятого все еще поднимала людей в атаку, а война хотя и умирала уже, но, огрызаясь, продолжала убивать.

– Давайте споем по случаю весны, – предлагает Нина Ульяненко и запевает:

В далекий край товарищ улетает,
Родные ветры вслед за ним летят…

Я было хотела включиться, но тут меня подозвала заместитель командира второй эскадрильи Магуба Сыртланова:

– Придется тебе со мной полетать сегодня. Сколько наскребут экипажей, не знаю. Командир вне себя. Шофер сам не свой. Ведь его могут обвинить, что он нарочно вывел из строя летный состав.

– Ну уж… нарочно. Он же молодой. Пофасонить захотел. И вот…

– Молодость – не оправдание…

Магуба значительно старше меня, и я не решаюсь с ней спорить. Она очень серьезна и всегда крайне сдержанна. В полк она приехала в конце сорок второго и тут же показала себя. Некоторые «старички» бледнели перед ее летным мастерством.

Сыртланова приехала в полк из Тбилиси, где была командиром звена в спецотряде гражданской авиации, а там плохих пилотов не держат, тем более женщин.

«Разрешите идти на задание?» – обратилась она к командиру в первый же день приезда. «Так уж и сразу? Вы еще не занимались со штурманом». – «Штурманом? – Сыртланова удивленно подняла глаза. – А я могу и без штурмана».

Заместитель командира полка Амосова, комиссар и начальник штаба разом прыснули от смеха. У командира полка перехватило дыхание: «Что? Что ты сказала?» Она рассмеялась. Сыртланова с недоумением глядела на них. «Нет, – сказала командир. – У нас без штурманов ни на шаг. Она приведет тебя к цели, сбросит бомбы… Ты не знаешь еще нашего коварного ночного аэродрома».