Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945

«Я снова на Северном Кавказе. Спустя много лет я снова здесь, на земле, которую защищала. Все изменилось. Только седые хребты остались прежними, да все так же сердито ворчит Терек. Выросли города, неузнаваемо изменились станицы. Стали взрослыми дети. Я стою в задумчивости. В моей памяти всплывает боевая работа, фронтовая жизнь…

…Мои мысли вернулись к действительности, и сразу стало легко. Дорогой ценой заплатили мы за счастье наших детей и внуков. Мои подруги прошли большой и сложный путь, и каждая нашла свою дорогу в жизни. Женя Руднева стала астрономом-профессором, Таня Макарова – летчиком-испытателем, а ее штурман Вера Белик – добрая и строгая учительница. Маша Смирнова все новые рекорды устанавливает в авиации. Ира Каширина – известная поэтесса. Ее стихи переводят на многие языки мира. Леля Голубева – актриса, в кино снимается. Тома Фролова – инженер-конструктор, а Оля Клюева – директор завода. Каждая свято хранит в памяти суровые дни войны, свой полк и свою эскадрилью.

30 декабря 1942 г., ст. Ассиновская»

.

То была наша мечта о будущем после войны. Ведь когда ты молод, тебе кажется, что ты бессмертен. Но из восьми названных в статье девчат в живых останутся только две и только одна умрет своей смертью – Ольга Клюева…

Женя Руднева не стала астрономом. Другие астрономы назовут ее именем малую планету, а Женя врежется в Керченскую землю за два дня до ее освобождения.

Таня Макарова и Вера Белик на горящем самолете, подожженном «Фокке-Вульфом», все тянули, тянули до своей передовой. Рухнули на нейтральной полосе и сгорели.

На Ассиновском кладбище покоится прах штурмана Тони Ефимовой, умершей – страшно сказать! – от ангины. О судьбе Иры Кашириной я уже писала выше…

Вместо заключения: День Победы или День Скорби?

День Скорби? Но ведь День Победы! В самой страшной войне… Войне, в которой символические пророчества последней главы Евангелия Откровения Иоанна Богослова, волновавшие людей на протяжении тысячелетий, вдруг стали зловещей реальностью. В библейских текстах описываются знаки конца света. Что ж, все они воплотились в мрачную действительность – чадящие человеческой плотью печи Освенцима, Майданека, горящая от огня вода, апокалипсические бомбардировки и многие миллионы, миллионы жертв. Сколько их!

Спросите у своих родных. Почти нет семьи, не понесшей утрату в войне. Многие села совсем опустели: из сотни мужиков вернулись трое-четверо – и те израненные. Это были молодые люди в самом расцвете лет. Это была самая кровопролитная война в истории человечества. Ценность человеческой жизни она свела до минимума.

Считали – так надо. Война… Сами рвались в бой, не жалели себя сами. Но ведь у нас не жалели людей и в Гражданскую, и в двадцать девятом, и в тридцать седьмом, не жалеют и сейчас. А уж на войне сам Бог велел не жалеть: победа-то важнее. У нас всегда важнее всего какие-то результаты, а не люди. Людей в России навалом, хватит…

Но правда в том, что на защиту Родины встал весь народ. Сейчас мне думается, что коммунистическая идеология вряд ли играла решающую роль в этом всеобщем подъеме. Хотя война и велась под привычными уже лозунгами и призывами, хотя и кричали порой солдаты «За Родину, за Сталина!», но не за Сталина, разумеется, мы воевали. За Отчизну. И если честно признаться, то меньше всего вспоминали Сталина и его сподвижников. Чаще вспоминали Господа Бога, и особенно в самые страшные минуты. Еще до войны в стране стали поминать «великих предков». И Сталин в преддверии ее возлагал больше надежд на русский патриотизм, чем на идеологию. Нельзя сбрасывать со счетов издревле живущее в людях чувство любви к Отечеству и извечное стремление защищать свою землю. И тут был бы Сталин, не было бы его – русский солдат воевал бы так же мужественно, как воевал во всех войнах, которые приходилось вести нашей стране.