Ночные страхи

– Ты говорил, что живешь в доме один, – заметил Хьюберт, нарушив молчание.

– Да, – ответил его приятель, – в каком-то смысле так и есть. – Он остался стоять на месте, глядя на дом из-за машины.

– В каком еще смысле? – не понял Хьюберт. – Ты хитрый черт, Эрнест. Либо ты живешь один, либо не один. Третьего не дано. Или здесь пахнет амурами? Хотя бы в той комнате, где горит свет…

– Ну нет, – возразил Эрнест, переминаясь с ноги на ногу. – Это горит газ в каморке. Не знаю, почему он горит. Он не должен гореть. Его задувает малейший сквозняк. Иногда я по ночам поднимаюсь и иду проверять. Однажды ходил целых четыре раза, потому что с этим газом никогда не поймешь, закрыт он как следует или нет. Если ты закрываешь его большим пальцем, можешь сам не заметить, как откроешь мизинцем – да запросто.

– Что ж, небольшая утечка газа тебе явно не повредит, – заметил Хьюберт, подходя к капоту машины и глядя на нее так, словно собирался заставить ее сделать что-то такое, чего ей не хочется делать. – Будешь лучше спать. Как твоя бессонница?

– Ну так себе.

– Не хочешь, чтобы кто-то держал тебя за руку?

– Дорогой мой Хьюберт, разумеется нет. – Эрнест лихо пнул камешек, с грохотом отскочивший от металлической поверхности.

Когда звук от удара затих, с ним как будто затихли и все остальные звуки.

– Расскажи мне об этой сумрачной спутнице, Эрнест, – сказал Хьюберт, саданув по колесу с такой силой, что Эрнест не удивился бы, если бы машина вскрикнула.

– О какой спутнице? – отозвался он в недоумении. – Я… У меня нет никакой спутницы.

– Тогда что ты имел в виду, когда сказал, что ты один в доме «в каком-то смысле»? – спросил Хьюберт. – В каком это смысле? Сам подумай, мой мальчик.

Он достал кривой стартер, вставил его куда надо, и размашисто крутанул. Машина содрогнулась по всей длине и со вздохом осела.

– Я всего лишь хотел… – начал Эрнест.

– Учитель, послушайте, я всего лишь хотел, – ехидно передразнил его Хьюберт.

– Я всего лишь хотел сказать, – договорил Эрнест, – что завтра, в половине седьмого, придет уборщица.

– А сейчас сколько времени?

– Без четверти двенадцать.

При этих словах Эрнеста башенные часы вдалеке пробили три четверти – причудливый, как бы недовольный перезвон с вопросительной нотой в конце.

– Откуда ты, черт возьми, это знал? – удивился Хьюберт.

Его интонация намекала на то, что в таком знании было нечто недоброе.

– В ночные часы, – ответил Эрнест, и в его голосе впервые за вечер прозвучала уверенность, – я очень восприимчив к ходу времени.

– Ты должен подать пример нашим часам в столовой, – заметил Хьюберт. – Они не ходят уже больше года. Но где твои слуги, Эрнест? Где прелестная горничная? Скажи мне, что она в доме, и я напрошусь ночевать.

– Ее там нет, – сказал Эрнест. – Они в отъезде, все трое. Я вернулся домой раньше, чем думал. А ты действительно хочешь остаться тут на ночь, Хьюберт? Путь тебя ждет неблизкий – восемнадцать миль, если не ошибаюсь?

– Боюсь, ничего не получится, старина. Завтра с утра у меня куча дел.

– Какая жалость, – вздохнул Эрнест. – Если бы я попросил тебя раньше, ты бы, может быть, и остался.

В его голосе слышалось уныние, и Хьюберт, уже почти севший в машину, обернулся, придерживая приоткрытую дверцу.

– Послушай, Эрнест, я останусь, если это хоть как-то тебя утешит.

Эрнест, казалось, что-то серьезно обдумывал.

– Ты действительно сможешь остаться?

– Скажи только слово.

Эрнест снова замялся.

– Кажется, постель для гостей не готова.

– Постели мне рогожу в той комнате с газовым светом.

Эрнест отвернулся, чтобы его друг не увидел борьбу чувств на его лице.

– Тысячу раз спасибо, Хьюберт. Но тебе нет нужды оставаться. Честное слово. Хотя это очень великодушно с твоей стороны, – он говорил, словно успокаивая встревоженного ребенка. – Я не хочу отнимать твое время.

– Что ж, – сказал Хьюберт, ставя ногу на автостартер, – пусть это будет на твоей совести. На твоей могиле напишут: «Здесь покоится тот, кто указал другу на дверь среди ночи».

– Да нет же! – по-детски воскликнул Эрнест.

– Не напишут? Черт бы побрал этот автостартер.

– Никак не срабатывает? – спросил Эрнест с надеждой.

– Дай мне секунду, и я задам ему жару, – заявил Хьюберт.

Он вышел из машины и принялся яростно крутить ручку стартера. Однако машина упорно отказывалась заводиться.

– Кажется, она не хочет ехать, – сказал Эрнест. – Наверное, тебе лучше остаться здесь.

– Как, сейчас?! – воскликнул Хьюберт.

Казалось, он собрался преподать машине урок, и неважно во что это встанет ему самому. Двигатель, словно поняв, кто тут главный, исправно затарахтел.

– Доброй ночи, Эрнест. Приятных снов!

– Доброй ночи, Хьюберт, и спасибо тебе большое. И да… Хьюберт!

Тот сбавил обороты мотора, когда услышал вскрик Эрнеста и его быстрые шаги вслед за машиной.

– Я только хотел спросить твой телефонный номер.

– Хотел бы я сам его знать! Какая-то цифра, два нуля, два нуля, бесконечность. Мне обещают установить телефон со дня на день. Уже шесть недель обещают.

– Как думаешь, его не могли установить уже сегодня, пока тебя не было дома?