Ночные стрекозлы

Эх, врезать бы ему с размаху ногой по жирной жопе! Вообразив эту сладкую картину, я малость успокоилась. До последнего я надеялась, что это какая-то ошибка, однако, Бабл действительно подошел к неказистой деревянной двери, на самом деле отворил ее и вошел внутрь. В полных непонятках мы потопали следом. Переступив порог «Городской люберецкой бани № 12», я увидала, в принципе, то, что и ожидалось: стены и пол, облепленные кое-где треснувшим, кое-где отколовшимся голубым кафелем и деревянный столик с сидевшей за ним маленькой бабкой в относительно белом халате. Увидев Бабла, она заулыбалась редкозубым ртом и зашамкала что-то приветственное.

– Здоров, Петровна! – приветствовал ее Бабл. – Живая еще?

– Живая, батюшка, живая, – захихикала старушенция.

Бабл пересек это небольшое кафельное помещение и открыл вторую дверь, располагавшуюся прямо напротив входной. Через эту дверь мы попали в еще один предбанник, уже без кафеля, просто с чисто побеленными стенами, свернули налево, прошли небольшой коридорчик, миновали третью дверь и… ступили в сказку. Сказкой являлся самый настоящий ресепшн дорогого отеля, только в миниатюре. Оформление каждой своей деталью напоминало роскошный корабль: бордовые ковровые покрытия, сверкающие золотом поручни и перила, а так же фальшивые окна, стилизованные под иллюминатор и шторки на них с надписями: «Queen Mary» … За столом ресепшена восседала миловидная женщина лет тридцати с гладко забранными волосами, в форме какого-то корабельного чина, какого именно я не разобрала, ибо в подобных вещах не сильна абсолютно. Завидев Бабла сотоварищи, женщина встала из-за стола и с голливудской улыбкой вышла к нам, продемонстрировав красивые ноги в блистательных колготках и элегантнейших туфлях – шпильках. Длина форменной юбки миловидной женщины оказалась гораздо выше колен.

– Здравствуйте, Борис Юрьевич, – произнесла она так, будто три года ждала Бабла, глядя из окна на пустынную дорогу, и вот, наконец, показалась карета. – Что-то вы сегодня рано.

– Дела, Нелечка, дела не дают никакого покоя, – Бабл, имеющий, оказывается отчество Юрьевич, взял ее за запястье и зачем-то помял его так, словно пытался найти и пощупать пульс. – Анастасия, свет, Пална у себя?

– Да, у себя, но она ждет к себе одного господина.

– Я буквально на минутку, только покажу ей ваших новых работников, тем паче, мы вчера договаривались о моем визите.

– Конечно, конечно, – все с той же профессионально отрепетированной улыбкой Нелечка скользнула взглядом по нашей группе. – Прошу, проходите.

Стараясь не особо таращиться по сторонам, разглядывая обстановку, мы проследовали за Баблом Юрьевичем через ресепшн, направо, лестница вниз, на которой Влад, в следствии утраты четкости зрения из-за смены своих очков на черные, оступился и чуть не загремел вниз, сметая на своем пути всю честную компанию, благо мы с Таей успели его подхватить, не дав совершить непоправимое. Преодолев лестницу, прошли еще немного по коридору и остановились у двери такого же малинового цвета, как и ковровое покрытие, застилавшее все без исключения полы. Постучав, Бабл приоткрыл дверь и сказал:

– Анастасия Павловна, можно войти? Это Борис Блинов.

– Да, да, Боренька, заходи, – ответило приятное грудное женское контральто.

Переступив порог, мы очутились в сравнительно небольшом кабинете, обставленном просто и дорого. В кресле, за столом с малахитовым пресс-папье сидела женщина, всем своим видом напоминавшая вышедшую в тираж порнозвезду. Пока Бабл рассыпался в льстивых комплиментах, мы имели возможность рассмотреть «хозяйку Медной горы». Красный, стильно скроенный пиджак с белой блузкой так и распирали, жаждущие свободы груди, должно быть пятого размера – не меньше, выбеленные до бумажного цвета прямые волосы, челка, падающая на лоб, абсолютно гладкое, как маска лицо (интересно, что она с ним сделала? Подтяжка? Инъекция ботокса? Или еще что-нибудь такое же жуткое?), сильно накрашенные глаза и торчащие, стопроцентно силиконовые красные губы довершали картину. Определить возраст этой дивы можно было только по шее и рукам, именно они выдавали далеко не первую свежесть мадам. Пока Бабл истекал медовым сиропом, дива разглядывала нашу могучую кучку внимательным цепким взглядом, никак не сочетающимся с ее фривольной внешностью.

– Боря, может, ты нас познакомишь? – без особых церемоний перебила она Бабла на полуслове.

– Да, да, да, разумеется, – он излишне суетился, даже потел. – Это Марина, я о ней говорил, очень талантливая танцовщица, очень. Это… это…

Баблик напрочь забыл, как нас с Таей звать величать, подруга ему помогла:

– Сена, Тая и Владислава.

– Да, да, да, Сена, Тая и Владислава, они претендуют на должности горничной, уборщицы и посудомойки.

«Претендуют на должности…» – умереть не встать, как всё серьезно!

– Прекрасно, прекрасно, – растянула Анастасия Пална в улыбку свои отвратительные скользкие губы. – Владиславочка, здесь нет солнца, может тебе снять очки?

За долю секунды мне сделалось жарко, затем холодно и снова жарко. Владик снял очки и очаровательно улыбнулся в ответ.