Ночные тайны

Сейчас Хойкен стоял перед тремя главными порталами собора. Все нижние скульптуры поблескивали в золотом сиянии прожекторов, на их фоне темным серебром выделялась ажурная резьба. Георг подошел ближе и остановился, рассматривая множество маленьких фигур. Днем они прятались в темноте, и только сейчас их можно как следует рассмотреть. Нужно сфотографировать каждую в отдельности с близкого расстояния. Можно сделать целый том с сотнями этих шедевров, на которых отдыхает глаз, — большая процессия, густой толпой плывущая через стрельчатые арки. В придачу можно рассказать историю этих прекрасных и выразительных творений, которые, кажется, только того и ждут, чтобы сбросить с себя покров тайны. Прочь из ваших укрытий, прочь из ваших камер и склепов! Итак, портал — это тоже территория, почему он раньше сам до этого не додумался? Чтобы разбудить этот мрачный, уставший от столетий камень, нужен хороший рассказчик, и не искусствовед, как Хойкен полагал раньше. Целый собор как отдельный квартал города, как маленький замкнутый мир со своими прекрасными и грустными историями — вот что это такое.

Хойкен так увлекся своими идеями, что сердце его стало учащенно биться. Его охватило волнение, он был бодрым и радостным. Георг посмотрел на отель. В окне его номера горел теплый молочно-белый свет, который создавал ощущение безопасности. Хойкен оставил торшер включенным, чтобы окно можно было увидеть с улицы. Он вошел в отель и увидел, что в баре еще есть посетители. Хойкен подумал, не зайти ли ему на огонек, и решил, что будет совсем неплохо ненадолго заглянуть туда, чтобы немного успокоиться. В баре было полно народа, свободные места оставались только у круглой стойки. Георг сел и заказал один бурбон. Все пары сидели за маленькими столиками перед большой стеклянной стеной с видом на Соборную площадь. Ночь вызывала у них чувственную сексуальность. Бокал вина, второй, и вот уже рука тянется к руке. Только бы касаться друг друга, держаться за руки, только бы не исчезать по одному в молчаливых номерах гостиницы, чтобы сидеть там в одиночку, мурлыча себе что-то под нос перед включенным телевизором. Глубокой ночью хороший бар в отеле — самая настоящая сводня. На заднем фоне негромко звучит джаз, подражая биению сердца, и алкоголь действует все сильнее. Сначала вино, потом напитки покрепче, от которых теряешь контроль над телом, — виски, джин, которые властно толкают в постель, и заранее известно, что будет утром, если наслаждаться ими ночью. Но чего хочет он? Хойкен сидит здесь один, а все другие по парам. Стыдно долго сидеть в баре одному. Он не относится к тем типам, которые сидят как загипнотизированные и, если с ними заговорить, отвечают обрывками фраз. Модное сейчас увлечение аутизмом просто ужасно. Что они находят в этом положительного? «Модное увлечение аутизмом» — кажется, звучит неплохо. Нужно будет ввернуть эту фразу завтра на встрече с Ханггартнером. «Вильгельм, как ты борешься с ночным одиночеством после встреч с читателями?» Это будет совсем неплохой вопрос. Ханггартнер загорится и будет рассуждать о различных формах поведения человека в баре. «Не могло бы это стать темой для эссе?» — лицемерно спросит он под конец. И Вильгельм Ханггартнер запишет название темы «бар в отеле» в свою засаленную записную книжку.

Хойкен не мог долго выдержать того, что сидит в баре один. С каждой минутой в нем росло желание найти собеседника и общаться так, как это делали все вокруг. Те, кто уже нашел себе пару, наблюдали за ним. Неужели сидеть за столом одному доставляет ему удовольствие? Все было так, словно ты находишься на карнавале, но не можешь принять участие в веселье и примкнуть к остальным — это так противно. Хойкен принялся за последний бокал и вдруг поймал себя на том, что думает о Яне. Было бы совсем неплохо посидеть здесь с этой девушкой. Он думал, что бар ей понравится, но догадывался, что Яну можно поместить только в определенную среду, чтобы разбудить в ней дух Кундеры. В субботу после концерта будет удачный момент. От филармонии до отеля всего несколько шагов. Он может прогуливаться с ней по Соборной площади и задать совершенно безобидный вопрос: «Не хотите чего-нибудь выпить?» В субботу вечером в баре полно народа, поэтому придется заранее побеспокоиться и заказать столик возле стеклянной стены, где он сейчас сидит один. Впрочем, нужно ли так рисковать? Если он посидит с ней в баре… а вдруг начнется то, от чего ему потом будет не так просто отделаться? Но почему он так думает? Зачем оставляет открытым путь к отступлению? Хойкен решил, что нужно следовать своему настроению. Он не станет заказывать столик, нет, он этого не сделает.