Ночные тени

Одежду они оставили в машине. Голые и босые пошли к воде. Ему тоже стало не по себе. Было не видно, куда ступает нога, влажная земля проминалась при каждом шаге. Из прибрежных зарослей доносились разнообразные звуки, кваканье, шорохи. Казалось, его собственная настороженность передалась и природе. Из леса ухнул филин. На ее маленькой груди высветились отблески луны. Он нежно прикоснулся к ее телу. Мурашки на ее коже пробудили в нем чувство защитника. В воду они зашли неглубоко. Увидев испуганные глаза, он взял ее за руку и отвел к машине.

Он не стал к ней приставать. За тогдашнее спасение из лесной чащи она оставалась ему благодарной всю жизнь, а обманутое доверие только все испортило бы.

– Ты нальешь мне шампанского? – Блондинка вышла из ванной.

Она хорошо обо всем позаботилась, захватив из магазина деликатесов ветчину, дыню, виноград, финики и инжир: «На тот случай, милый, если тебе понадобится подкрепиться!»

Шампанское им предоставил отель, а еще чудесный вид на Цюрихское озеро до самых Гларнских Альп.

Она лежит рядом. Ему особенно нравится гладко выбритая зона бикини. Голым блондинкам это очень идет, для брюнеток – дело вкуса. Он ершит ее короткую стрижку. Ощущение такое, будто трогаешь собственный «ежик». Он называет это андрогинным чувством. Когда любишь самозабвенно, то любишь самого себя. Он положил ей руку на бедро, и тут зазвучал его мобильник.

Это был сигнал особого мобильного приложения. Он означал, что машина жены тронулась с места. Во время последней поездки на Виргинские острова, куда он летел через Париж, у него пропал багаж, из-за чего три дня на Тортоле оказались подпорчены, однако ему удалось поднять себе настроение. По возвращении домой жена, посочувствовав из-за потери багажа, подарила ему небольшой трекер: «С его помощью всегда можно отследить местонахождение багажа».

У него тогда шевельнулось подозрение, не является ли трекер «данайским даром», но он вежливо поблагодарил жену за сочувствие, тем более что обычно ее не слишком интересовали подробности его личной жизни. Несколько дней он хранил оранжево-черную коробочку в своем офисе, перекладывая ее то на левую сторону письменного стола, то на правую. Не найдя подходящего места, сунул трекер под запасное колесо черного «порше», принадлежавшего жене.

Они чокнулись шампанским так, как это делается, когда хочется завести друг друга. Шипучка льется, бьет в голову. Он всегда стремится к хорошему менеджменту даже в любви. Конечно, можно все пустить на самотек. Но опыт подсказывал, что не стоит полагаться на слепую удачу. Каждая женщина отличается от других, да и она сама не всегда одинакова. Он и в себе порой чувствует такую же переменчивость настроений; собственная активность или пассивность нередко зависит от партнерши.

Лучше всего было бы предоставить дело какому-либо великому итальянскому режиссеру, который, руководствуясь своей интуицией, давал бы указания к любовной игре.

Тут вновь раздался сигнал мобильника, сообщавший о приближении объекта. Неужели жена узнала, что он сейчас находится в этом отеле? А что, если она вдруг появится на пороге?

Блондинка застыла в недоумении; вместо того чтобы целовать ее, он растерянно пялится на мобильник.

– Ты сейчас на работе или здесь со мной? – спрашивает она с легким раздражением. – А может, у тебя назначено еще одно свидание?

Схватив бутылку шампанского, он наполняет ее бокал.

Мобильник молчит, но он знает: если машина жены заехала в подземный гараж, то там нет связи. Он представил себе, как жена в эту минуту выходит из машины.

Если бы трекер находился сейчас в дамской сумочке, он видел бы сейчас на дисплее, как жена – словно чемодан на ленте транспортера – движется к нему. Что делать? Вскочить с кровати или накинуть простыню на блондинку и на себя? Запер ли он за собой дверь в этой старой, хотя и хорошо отремонтированной гостинице? Надежно ли защелкнулся замок? Может, в руке у нее его маленький «вальтер»?

Он вскакивает, чтобы предупредить неожиданную атаку.

Осторожно приоткрыв дверь, через щелку выглядывает в коридор. Перед соседним номером стоит жена, он сразу узнает ее фигуру. Она его не видит, дверь номера открывает молодой человек. Жена падает в его объятия.

Альбрехт Дюрер (1471–1528). Руки молящегося (ок. 1508, 29,1 × 19,7 см. Музей Альбертина, Вена).

Верные руки

Серый зимний день парализовал окрестности. Завеса тумана не пропускала солнечных лучей. Он сидел за массивным письменным столом в стиле ар-деко, положив на него локти и подперев голову ладонями. Кабинет, обитый темным деревом, поглощал и без того скудный дневной свет. Настольная лампа фирмы «Тиффани» освещала только темно-зеленую кожаную папку, лежавшую перед ним. На ней красовался роскошный лист бумаги с оригинальным тиснением, изготовленной по специальному заказу, рядом – авторучка «паркер дуофолд». Сад перед виллой замело снегом. «Кладбищенский покой, – подумал он, взглянув на неподвижное озеро, которое казалось свинцовым, – кто нырнет в него, сгинет без следа».