Ночные туманы

Мы почувствовали себя чужими в Батуме, в этом экзотическом городе. Один Васо был как дома. На базаре было полно мандаринов и яблок, шипела и медленно вертелась на вертеле дымящаяся тушка барана; люди, темные от загара, пили черный как деготь кофе из крошечных чашек. Их головы были завернуты, несмотря на жару, в башлыки, как в тюрбаны. В ларьках продавали ковры с причудливыми узорами. Продавцы зазывали покупателей, тянули их за рукава, торговались. Продавались дорогие кинжалы в серебряной оправе, такие острые, что ими можно было зарезать быка. Покупатели вонзали кинжалы в Дерево и пробовали твердость металла зубами.

Базар шумел: люди кричали, спорили, торговались.

На земле на зеленых листьях лежали гроздья винограда и какие-то желтые плоды.

Васо подошел к молодому торговцу и показал на меня:

— Этот парень приезжий, он не знает вкуса хурмы.

Торговец засмеялся и протянул мне плод. Потом дал по штуке друзьям. Душистый сок тек по подбородку.

Тощий, как палка, городовой в белых перчатках, с желтым шнуром, болтающимся у пояса, сердито взглянул на нас, отобрал несколько лучших плодов и положил их в карман. Расправил усы, крякнул и пошел дальше.

— Видал? — толкнул меня Васо. — Он сыграл с ним в «кочи» без кочи.

Торговец сдвинул на затылок картуз и озадаченно поглядел вслед городовому.

— Почему же он не спросил с него денег?

— Фью! — свистнул Васо. — Ты слыхал? — обратился он к торговцу. Почему ты не спросил денег?

Тот засмеялся.

Возле арбы, доверху наполненной румяными яблоками, Васо крикнул:

— Эй, Серго, смотри-ка, вот самые лучшие яблоки! Что, я вру?

Бородатый аробщик кинул льстецу яблоко:

— Держи, бичикб!

— Вот спасибо! Отменное яблоко! А моим друзьям ты не дашь? Надо же им попробовать лучшие яблоки!

Бородатый кинул еще два яблока, и Васо поймал их.

Ночевали мы под звездным небом, под пальмами.

Утром разгружали в порту мандарины. Деньги были заработаны честно, но плечи и спины ломило. Мы пошли на базар и наелись там до отвала фруктов. Потом лежали у моря. Откуда-то доносилась музыка. Плескались волны.

Далеко за горами глухо ухало. Там шла война с турками.

Где-то в той стороне — мой отец… Если жив, играет со своей музыкантской командой победные марши. А может, и похоронный. Жив ли он? Я не чувствовал к нему неприязни. Он был всем, что осталось у меня в мире, не считая верных товарищей.

Какой-то франт, в чесучовом костюме и в красном галстуке, в соломенной шляпе блином и с тросточкой, покрутился вокруг, подошел:

— Ребята, заработать хотите?

— Хотим, дорогой, а что? — спросил Васо. — Что вы можете нам предложить? Какую работу?

— Небольшую разгрузку. Заплачу хорошо.

— Подходит! — вскочил Васо.

— Идемте.

Франт повел нас в порт, где рядами стояли выстроенные из волнистого железа пакгаузы. Уже начинало темнеть, и на набережной начали загораться огни. Он разыскал сторожа и поговорил с ним. Потом подошел к нам, сказал:

— Через час я приду с лошадью, и мы погрузим товар. Вот вам аванс. — Он протянул деньги. — Подождите меня на бульваре, под второй пальмой.

— Отлично, — сказал Васо, пряча бумажку. — Мы подождем.

Помахивая тросточкой, наш работодатель ушел.

Васо посмотрел на пакгаузы, поднял голову, взглянул на спускавшийся вечер, легонько свистнул, сказал:

— Братцы, мы втянуты в пошлую кражу.

— Что ты говоришь? — вскричал Сева.

— Сторож — его соучастник. Он вскроет пакгауз.

— Идемте поскорее отсюда!

— Зачем? У меня есть план в голове.

— Какой?

— Подождите минутку.

Васо куда-то исчез.

— Мы не затем сюда приехали, — возмутился Сева. — Разыщем дядьку Степана.

— Да где ты его разыщешь?

— В Севастополе.

— А как мы попадем в Севастополь?

— Наймемся на любой пароход. В крайнем случае, запрячемся в трюм. В Севастополе не пропадем.

— А здесь?

- Здесь уже пропадаем. Попали в историю.

— Погоди. Вот и Васо.

Наш товарищ вернулся с каким-то кульком в газете под мышкой, запыхавшийся:

— Не приходил этот фрукт? А-а, вот и он.

Послышалось цоканье копыт, возглас: «Тпру-у», и перед нами очутился наш наниматель. Он позвал:

— Теперь идемте.

— Идем, дорогой, — сказал Васо ласково.

— Не шумите.

— А мы не шумим.

Сторож отодвинул пакгаузную дверь.

— Вот эти тючки выносите да живо грузите на лошадь, — приказал человек в чесуче.

— Чьи они? — спросил Васо.

— Мои.

— Вы уверены?

— Я заплатил за них деньги.

— За краденое тоже, друг, платят…

Васе вдруг жестом фокусника встряхнул принесенный сверток. Это оказался большой мешок от муки.

— А ну, влезай! — приказал он чесучовому барину.

— Вы с ума сошли!

— Влезай, говорю!

— Караул, грабят!

— Никто у тебя не возьмет ни копейки. Подавись своими деньгами! — Васо кинул ему в лицо бумажку, данную в виде аванса. — Влезай в мешок, тебе говорят!

Работодатель очутился в мешке. Васо с нашей помощью крепко-накрепко затянул мешок веревкой.

— Запирай пакгауз! — приказал он оторопевшему сторожу. Тот задвинул дверь.

— Давай сюда ключ!

Сторож, как завороженный, отдал ключ.

Васо размахнулся и забросил ключ в воду.

— И упаси тебя бог поднимать шум до утра, — жестким шепотом приказал он сторожу.