Ночные твари

– Не было. Я этого хотела. Как-то раз даже попробовала. Эдди отказался. Он был верен вам. Для мужчины большая редкость – отказать той, которая так связана с ним сердцем и душой. Вы знаете, что такое души-близнецы? Существует теория, согласно которой у каждого человека есть душа-близнец, душа, абсолютно идентичная его собственной, с которой он встречается на жизненном пути, когда к этому готов. Это очень глубокая связь на физическом, эмоциональном и духовном уровне, однако душа-близнец не имеет ничего общего с сексом. Секс – это грубо. Примитивно. Душа-близнец значительно глубже, и длинная череда разрушенных браков – это следствие того, что люди пытаются установить романтические отношения со своей душой-близнецом, вместо того чтобы признать, что на самом деле всё гораздо глубже. Родственная душа, с кем человеку следует установить романтические отношения, и душа-близнец, с кем нужно установить отношения духовные, – не одно и то же. Но когда человек встречает свою душу-близнеца, весь остальной мир словно исчезает, и он не хочет ничего другого, кроме как быть рядом с ней. – Она помолчала, погруженная в размышления. – Я была душой-близнецом Эдварда. А вы, должно быть, действительно имели над ним власть, раз он даже не попытался заняться со мной любовью.

– Вы говорите с гордостью, что он ваша душа-близнец. Неужели вы по-прежнему им восхищаетесь?

– Что сказать? – Перри подняла брови. – Я падка на ненормальных художников. Караваджо был убийцей. Челлини убил многих людей, и жители его родного города позволяли ему оставаться безнаказанным только потому, что восхищались его искусством. Сегодня все восторгаются Бэнкси[18], однако на самом деле он преступник.

– Если вы не видите никакой разницы между разрисованной стеной здания и кровавыми убийствами целых семей, то, значит, ушли куда-то туда, куда я не смогу за вами последовать.

– Я просто хочу сказать, что великое искусство иногда рождается великим безумием. Не могу винить Эдварда в том, что он сделал помимо своей воли. Сомневаюсь, что в его силах было остановиться – точно так же мы не можем перестать дышать.

Она улыбнулась, и Ярдли почувствовала, что эта улыбка вызвана наслаждением той болью, которую, как прекрасно сознавала Перри, она ей причиняет.

Перри сняла ноги со стола.

– Во всем мире мы двое были ближе всех к Эдварду. Его родственная душа и душа-близнец. И вам, и мне известна правда: мы знали, что он собой представляет. Наверное, вам было нелегко разыгрывать роль изумленной жены, когда его схватили. – Она щелкнула языком. – Жалость какая… Он ведь просто неотразим и бесподобен. Как думаете, свидания разрешают только официальным партнерам?

Смерив ее взглядом, Ярдли усмехнулась.

– Знаете, прежде я вам завидовала. Завидовала вашей уверенности в себе, тому, что у вас успешный бизнес, в то время как я была начинающим фотографом. Завидовала вашей образованности и уму. Но теперь, окидывая взглядом вашу галерею, куда, наверное, больше никто не приходит, и все эти дорогущие подтяжки, после которых ваше лицо кажется безжизненным пластиком, знаете, что я вижу? Я вижу женщину, которая с ужасом смотрит на окружающий мир и прячется здесь, притворяясь, будто у нее всё в порядке. Я вам завидовала, тогда как на самом деле мне следовало бы испытывать к вам жалость.

Глаза Перри превратились в узкие щелки.

– Прощайте, Джилл. Надеюсь, ваш бизнес оживет.

Джессика была уже в дверях, когда Перри крикнула ей вслед:

– Если хотите поймать своего извращенца, вам следует встретиться с Эдвардом! Передайте ему от меня привет.

Постояв мгновение, Ярдли вышла в ночную темноту и направилась к своей машине.

Глава 20

Джессика никак не могла заснуть.

Казалось, из нее вытянули все силы, до последней унции. Словно в нее воткнули шланг и выкачали всё до последней капли.

Она заглянула к Тэре в комнату и увидела, что та спит, а в наушниках все еще звучит музыка. Джессика осторожно вытащила наушники и выключила телефон. Как можно тише наклонилась и нежно поцеловала дочь в лоб, после чего вышла из комнаты.

Ярдли привыкла к тому, что в ее жизни нет никого, кроме дочери. С Уэсли Полом она прожила совсем недолго, а до того были годы одиночества после ареста Эдди Кэла; ну а до Кэла она почти десять лет жила одна после смерти матери, которая случилась, когда ей было восемнадцать. И вот сейчас снова одна – и высока вероятность, что так будет всегда.

Разбитое вдребезги сердце.

К одиночеству можно привыкнуть. Возможно, она просто перестанет его замечать, а общество других людей будет восприниматься как нечто особенное. Но вот эти моменты посреди ночи, когда весь остальной мир спит, были самыми одинокими. И Ярдли наиболее остро чувствовала себя оторванной от окружающего мира.

Переодевшись в спортивные брюки и футболку, она подошла к холодильнику. У нее завибрировал телефон. Сообщение от Ривер, спрашивающей, не спит ли она. Ярдли ответила, что не спит, и через мгновение телефон зазвонил.

– Джессика, – сказала Ярдли.

– Ты всегда отвечаешь так на звонки?

– Как?