Ночные ведьмы

Тиаран в секунду преодолел разделявшее нас расстояние, схватил меня за плечи, после чего толкнул к стене и, прижавшись всем телом, накрыл мои губы своими губами.

От неожиданности я опешила. Попыталась оттолкнуть его от себя, но предусмотрительный авалеец перехватил мои руки и так крепко вжал в стену, что я не могла пошевелиться.

Тиаран целовал меня, как перед смертью, - страстно, трепетно, самозабвенно. Его сердце так бешено колотилось в груди, что я ощущала каждый его удар. Оторвавшись, наконец, от губ, мужчина принялся покрывать поцелуями мое лицо – нос, щеки, глаза, лоб…

- Марк…

Он тихо застонал и, отстранив меня от стены, так крепко прижал к себе, что перехватило дыхание.

- Ненавижу войну, - глухо пробормотал Тиаран. – Господи, как я ее ненавижу! Будь она проклята!..

Я высвободила правую руку и осторожно коснулась его волос. Авалеец ослабил объятия, посмотрел мне в лицо. Теперь в глазах мужчины бушевал океан. В его ревущих волнах смешались нежность и боль, обожание и страх...

- Что мне делать, Юна? – прошептал Тиаран. – Что теперь мне делать?

Я невесомо провела пальцем по его щеке.

- Идите к себе, Марк, - тихо ответила я. – Так будет лучше всего.

Его плечи поникли. Наместник еще несколько мгновений смотрел мне в глаза, а потом медленно разжал кольцо своих рук. Я сделала шаг назад.

Тиаран грустно усмехнулся и вышел из спальни в коридор.

***

Утром в Берг стали прибывать авалейские солдаты. Топот лошадиных копыт, лязг металла и громкие людские голоса начали заполнять окрестности замка с самого рассвета. Очевидно, Филипп VI, получив сообщение о готовящейся атаке на Ланур, приказал отправить в регион дополнительный гарнизон, чтобы быть готовым к любому развитию событий.

Из окна моей спальни было видно, как за крепостной стеной строят отряды – им предстояло отправиться к Непробиваемому щиту и растянуться вдоль него цепочкой.

Я наблюдала за ними и с нетерпением ждала появления Виолетты. Нужно было срочно написать сестрам еще одно письмо – сообщить, что авалейцы тоже готовятся к верлионскому наступлению.

Горничная явилась точно по расписанию и вместе с завтраком принесла цветы – пятнадцать алых роз, перевязанных тонкой атласной ленточкой. При виде букета у меня вырвался невольный вздох.

Прошедшая ночь снова оказалась бессонной. Незадолго до рассвета, как и планировала, я пробралась в кабинет наместника и подробно изучила расположение охранных артефактов. А до этого сидела в комнате и снова прислушивалась к каждому шороху.

После своего вечернего порыва Тиаран ушел от меня не сразу. Выйдя из спальни, он долго стоял у закрытой двери. Я стояла с другой стороны и слышала его отрывистое дыхание, а потом шаги, будто мужчина несколько раз порывался уйти, но отчего-то возвращался обратно.

«Я бесконечно виноват перед вами, Юна… И теперь я горю в аду…»

Вот, значит, о какой геенне он говорил. Дело здесь вовсе не в угрызениях совести, а в других, не менее сильных чувствах. Что ж, если Марк действительно влюблен, сейчас ему и правда не сладко. Не то чтобы это так уж сильно меня радовало или волновало – моральные страдания наместника не идут ни в какое сравнение с тем, что по его милости пережили ночные ведьмы и прочие жители Ланура.

Тем не менее, это легкое проявление высшей справедливости было приятно. Хотя и могло быть чревато неоднозначными последствиями. Что, если Тиарану надоест изображать порядочного человека, и он попросту меня изнасилует? Эта мысль вызвала такую волну брезгливости и отвращения, что я подперла дверь стулом и на всякий случай придвинула к ней стол.

К счастью, меры предосторожности оказались напрасными. Наместник потоптался на пороге и все-таки ушел, а я, выждав еще полтора часа, переставила мебель на место. Потом долго сидела на кровати и думала о том, что нам с Тиараном надо серьезно поговорить. Но не о его чувствах, а о моей дальнейшей судьбе. Если завтра он сделает вид, что ничего особенного сегодня не произошло, я выведу его на беседу сама.

Появление авалейских солдат оказалось во всех смыслах некстати. Виолетта не могла выйти из замка, чтобы отнести послание для ночных ведьм, а наместник снова был занят, и встретились мы только во время ужина.

Выглядел Тиаран не важно. Под его глазами залегли темные круги, а лоб пересекла глубокая морщина. Увидев меня, авалеец встрепенулся. Его взгляд стал горячим, почти обжигающим. Судя по всему, наместник больше не видел смысла скрывать свои чувства.

- Вы кажетесь усталым, господин Тиаран, - сказала я, когда мы сели за стол.

- Круговорот событий стал слишком стремительным, - он криво улыбнулся. – Это несколько выматывает.

- Мне передали сегодня цветы. Спасибо. Они прелестны.

- Рад, что они вам понравились.

- Могу я задать вопрос?

- Конечно.

- Что вы намерены со мной делать?

Во взгляде наместника появился лукавый огонек. Осознав двусмысленность своего вопроса, я решила уточнить:

- Я имею в виду, как долго мне предстоит ждать своей казни? Насколько я понимаю, обстоятельства сейчас изменились, а вместе с ними изменились и ваши прежние планы.