Ночные ведьмы

Мотнула головой. Мы устроим погибшим ведьмам достойные похороны. Весь Ланур до скончания веков будет чтить память этих отважных женщин. Но не сейчас, а позже. Когда будет доведено до конца наше общее дело.

- Я достала отпирающий артефакт, - сказала колдуньям. – Мне нужен переговорник, надо срочно связаться с Валерием Беллатором.

- Переговорник в штабе, - ответила Лита. – Штаб здесь, неподалеку. Только, Юна… Кто этот ребенок, которого ты принесла с собой?

Я погладила мальчика по голове, а потом развернула его к ведьмам лицом.

- Это Седрик, сестры. Седрик Беллатор. Мой приемный сын.

***

Над лугом висел предрассветный туман. В нем, будто в облаках, тонули редкие кусты, тоненькие деревца и авалейский лагерь с орудиями и дозорными, выставленными следить за сохранностью Непробиваемого щита. Сам щит выступал из тумана огромной полупрозрачной стеной, сквозь которую были видны неясные силуэты, сновавшие с другой ее стороны.

Между авалейцами и щитом было около двадцати метров вытоптанной земли. Нам с сестрами предстояло преодолеть эти двадцать метров, подобраться к куполу и открыть в нем проход. Мы с Валерием решили, что удобнее всего это сделать именно тут – на северо-западе региона, неподалеку от приснопамятной Ткарки.

Беседа с дядюшкой в этот раз получилась особенно долгой. Увидев мое лицо на экране переговорника, он рвано выдохнул и вымученно улыбнулся. Артефакт передавал изображение с искажением, однако все равно было заметно, что вид у господина Беллатора далеко не цветущий. С момента нашего последнего разговора Валерий сильно похудел и постарел. Его лоб теперь пересекали две новые глубокие морщины, нос заострился и стал похож на клюв, глаза, наоборот, провалились, а под нижними веками появились темные круги.

- Ну, как? – сдавленно произнес дядюшка, когда я его поприветствовала.

В ответ я молча показала ему фиолетовый кристалл на широкой цепочке, сорванный с шеи ныне покойного Марка Тиарана.

- Ты – золото, Юна, - на тонких губах Валерия заиграла улыбка. - Ты и весь ваш отряд. Что ж. Откладывать прорыв до утра больше нет смысла.

По словам дядюшки, сам он находился неподалеку от меня – по ту сторону волшебного купола. А потому обещал лично попросить главнокомандующего перенести атаку на более раннее время – с учетом переброски основной группы войск к месту будущего прохода. Нам же оставалось совершить последний рывок: открыть этот самый проход, предварительно прорвавшись сквозь цепь вражеских солдат.

- Дядюшка, я хочу, чтобы вы кое-что мне пообещали, - сказала я, когда разговор подошел к концу. – Дело в том, что сбежать из плена мне помог мальчик по имени Седрик. Без его содействия живой бы я из Берга не выбралась. Этот малыш - сирота. Пообещайте мне, дядюшка, что, если я погибну во время штурма, вы заберете мальчика к себе и обеспечите ему сытную безбедную жизнь.

- Не волнуйся, дочка, - улыбнулся старый дипломат. – Я непременно о нем позабочусь.

Когда переговорник погас, мы сразу же отправились в путь. Нинон по моей просьбе понесла Седрика в один из дальних приютов, чтобы он переждал наступление верлионских войск в относительной безопасности, а мы с Литой и прочими сестрами полетели на северо-запад.

Засиживаться в лесу было нельзя еще и потому, что здесь нас могли найти авалейцы, гнавшиеся за мной из Берга. Интересно, известно ли им, что я украла отпирающий артефакт? Если да, оставаться на месте тем более не стоило. Между тем, мне казалось, что пропажу кристалла они не заметили. В конце концов, никто из захватчиков не знал, что я изначально явилась в замок именно за ним, а смерть лорда Тиарана стала приятным дополнением к достигнутой цели.

Сейчас, наблюдая за вражеским лагерем из самой гущи предрассветного тумана, я думала о том, что, увидев Марка мертвым, не почувствовала ничего. Ни камня, свалившегося с души, ни радости от того, что убийца моего мужа и детей отправился в ад. Только слабое удовлетворение, что главный гештальт моей новой бестолковой жизни, наконец-то, закрыт.

Карл Деамоний прав: жизнь ночных ведьм – это борьба. С кем-то или за что-то. Без нее она будет бессмысленна. Мы ставим себе цель, идем к ней, а потом погибаем. Мы не можем радоваться победе, потому что способны только воевать.

Я придумала для своих сестер серьезную цель, поэтому все мы так долго тянем после инициации свою лямку. Теперь же наш путь подходит к концу. Возможно, вместе с ним к завершению подойдут и наши жизни. Как по мне, это не так уж плохо. Лучше погибнуть в бою, чем быть разорванной собственной магией, или перерезать вены из-за давящего чувства внутренней пустоты.

Если же мы выживем, нам придется выбрать себе новую вершину и покорять ее до конца своих дней.

Небо медленно светлело. Туман же становился гуще, а в воздухе висела неприятная сырость. Судя по всему, рядом располагалось озеро или болото, а потому капельки воды разбавлял характерный запах тины.

- Нинон задерживается, - прошептала мне на ухо Лита.

- Будем начинать без нее, - сказала я.

Сестра положила мне на плечо руку.