"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

Волдеморт говорил с ней на равных – и это быстро разрушило охватывавшее её оцепенение, развязало язык. Его внешность больше не отталкивала, в ней стало проступать какое-то скрытое обаяние. Пугающее и вместе с тем манящее.

Лорд Волдеморт говорил так, что его можно было слушать часами. Он судил обо всём с совершенно иной стороны, под совершенно новым углом, и с каждым днём его точка зрения неумолимо казалась Гермионе всё более честной.

Оставаясь одна, она пугалась своих впечатлений. Происходящее походило на наваждение. Но Гермиона раз за разом перебирала в голове всё то, что слышала от Тёмного Лорда, – и упорно не могла отыскать в его логике изъяна. Волдеморт во многом был куда правдивее большинства: потому что эгоизм и самолюбие не пытался выдавать за что-то более изящное. Убеждающая откровенность подкупала.

А что, если все эти годы Гермиона боролась зря? Бессмысленно, просто не замечая сути за широкими спинами окружающих? Разве не узнавала она ужасного, дикого и о тех, кто сейчас был у власти, кто боролся против Волдеморта? Разве и они не бывали жестоки, безжалостны? Так почему же она так самоуверенно вбила себе в голову, что в этом споре не прав Тёмный Лорд, что именно он – самое страшное? Потому что так утверждали все кругом? Но разве она слушала другую сторону раньше?

Ведь почему-то же вставали в ряды подданных Тёмного Лорда многочисленные волшебники? Снося необходимость безоговорочного подчинения. Почему-то же шли за своим поводырём, смело глядя в лицо опасностям, пока были уверены в незыблемости того, за что боролись?

Ведь не только же подлецы и мерзавцы были в рядах Пожирателей Смерти.

Значит, присутствовал смысл в идеях Тёмного Лорда, значит, пряталось за жестокостью рациональное зерно?

Сейчас Гермионе всё больше хотелось ближе узнать своего отца, глубже проникнуть в его взгляды, чтобы оценить, чтобы принять правильное решение. Она раз за разом пыталась для себя понять, какой поступок будет теперь верным; мучительно старалась уяснить, что следует делать. В своё первое утро в поместье Малфоев Гермиона строила грандиозные шпионские планы – и в следующую же встречу с Волдемортом её не покидало ощущение, что собеседнику это прекрасно известно и что происходящее веселит его.

Уже к третьему вечеру Гермиона и сама не знала, во что верить.

Она ясно чувствовала от окружающих то, что принимала за доверие, а сама, выходит, в то же время лелеяла в душе надежду поскорее переметнуться с новыми сведениями прямо к их врагам. Это всё больше напоминало предательство… И кто тут действительно прав, Гермиона уже не знала.

Именно вечером третьего дня, пока она сидела в комнате с камином, ожидая очередной занимательной беседы, в голову пришла новая пугающая мысль.

Следует или нет рассказать Тёмному Лорду о том, что Дамблдор догадался и поведал Гарри Поттеру о тайне Хоркруксов? Следует ли открыть Волдеморту глаза на то, что ему угрожает? Сообщить ли, что уничтожено кольцо? Что Гарри будет охотиться за всем остальным, что ему многое известно?

Рассказать всё это значило бы окончательно предать Гарри и весь магический мир. Слишком серьёзный шаг. Она не готова на такое.

И не для того ли, чтобы выпытать это, её вообще привели сюда?..

«Да, но что я могу утаить? – внезапно пронеслось в голове у ведьмы. – Если я уже сама подумала об этом, он узнает, едва взглянув мне в глаза…»

– Я могу обойтись даже и без этого, – раздалось у неё за спиной, и Гермиона подскочила, оборачиваясь. Тёмный Лорд стоял за её креслом и снисходительно улыбался. – Облегчу ли я твои мучения, Кадмина, если скажу, что мне давно известны и догадливость Дамблдора, и осведомлённость Гарри Поттера, и уже достигнутые этой парочкой результаты?

– Но откуда?! – позабыв о терзавших её сомнениях, вытаращила глаза Гермиона.

– О, дорогая моя девочка, – губы Тёмного Лорда тронула улыбка сочувствия, – на определённом этапе жизни Альбус Дамблдор приобрёл губительную слабость – привычку доверять людям; точнее доверять своему мнению о людях. Самых разнообразных людях, среди которых многие – далеко не так просты, как это сразу кажется.

– Дамблдор рассказал о Хоркруксах и Снейпу? – догадалась Гермиона.

– Нет-нет, как это ни удивительно. – Тёмный Лорд вышел из-за её кресла и стал медленно прохаживаться по комнате. – Дамблдор очень многого не говорил Северусу. Впрочем, как и Гарри Поттеру. Однако то, что он говорил им обоим вслух – в большинстве случаев непременно доходило до меня. Причём далеко не всегда благодаря откровенности Северуса.

– Не понимаю…

– Проникнув в мою тайну, Дамблдор поведал о ней, насколько мне известно, только одной живой душе – Гарри Поттеру. И позволил тому пересказать услышанное только двоим друзьям, будучи уверен, что предписание будет в точности исполнено. Однако, чётко определив круг душ живых, он абсолютно халатно отнёсся к уже отжившим… Позволь тебя кое с кем познакомить, – неожиданно сказал Тёмный Лорд, шагнув к тяжёлому сиреневому занавесу на внутренней стене комнаты. Он отдёрнул его до середины, открывая большую картину в золочёной раме.