"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ)

По виду она была старинная, но сохранилась хорошо. Холст изображал спальню: на втором плане высилась шикарная дубовая кровать, находящаяся в беспорядке, за ней – шкафы и туалетный столик. На переднем плане стояло большое роскошное кресло, с которого свисала смятая ткань. Около кресла имелась тумба с бокалами и изящным золотым блюдом. В остальном картина была пуста.

Волдеморт легонько постучал волшебной палочкой по раме и отступил назад. Прошло почти полминуты, прежде чем из-за края полотна вышла молодая дама.

Это была очень красивая волшебница: белолицая, статная, с короной густых волос; одетая в роскошное старинное платье. Она держалась гордо и властно. Выйдя из-за рамы, женщина величественно и в то же время почтительно улыбнулась Волдеморту и сделала едва заметный книксен(1).

– Добрый вечер, мадемуазель, – в свою очередь кивнул ей волшебник. – Хочу представить вам мою дочь Кадмину. – Гермиона растерянно улыбнулась, зачем-то поднявшись на ноги. – Позволь узнать, дорогая, – обратился к ней Волдеморт, – знакома ли тебе эта леди?

– Д-да, – растерянно промямлила в ответ Гермиона. – Это Валерианна де ла Анес Куин, Чёрная Дева; она была директором Хогвартса в конце тринадцатого века.

– Ты меня пугаешь своей образованностью, – хмыкнул Тёмный Лорд. – Да, это именно мадемуазель де ла Анес Куин, директор Школы чародейства и волшебства «Хогвартс» с 1278 по 1296 года. Дело в том, что за многовековую историю Хогвартсом руководили самые разнообразные люди. Среди них встречались и такие очаровательные, как наша гостья, – он кивнул на портрет, и Валерианна, ставшая теперь позади кресла и облокотившаяся на него, обворожительно улыбнулась. – И такие же мудрые.

– Лорд Волдеморт балует меня комплиментами, – подала голос женщина на портрете. – А я делаю вид, что верю ему. Однако, когда он наконец заканчивает тешить моё самолюбие, с ним действительно очень интересно беседовать.

– Дорогая мадемуазель Валерианна, если бы моё всесторонне правдивое восхищение вами не доставляло вашей особе того же, а то и большего удовольствия, нежели наши беседы, – я лелеял бы свои восторги наедине с собой.

– О, перестаньте! О какой же моей мудрости вы осмеливаетесь говорить, когда сами вьёте из меня верёвки, – улыбнулась Валерианна. – Я совершенно не в силах вам отказать. Однако, полагаю, будет куда проще рассказать этой юной особе обо мне, когда вы останетесь вдвоём, не так ли? Я вас покину. Было приятно познакомиться с вами, молодая леди.

– Благодарю, – растерянно пробормотала Гермиона, – мне также.

– У вас очаровательная дочь, милорд, – обронила на прощание Валерианна и скрылась за рамой. Взмахом палочки Волдеморт вернул сиреневый занавес в первоначальное положение.

– Эта чудесная ткань не даёт нашей очаровательной знакомой возможности слышать всё, сказанное в этой комнате. Мне приходится учиться на чужих ошибках – не всякий это умеет… Гарри Поттер говорил тебе, где проходили их увлекательные беседы с Дамблдором? – без перехода спросил затем Тёмный Лорд.

– В кабинете директора.

– Верно, – зловеще улыбнулся её собеседник. – А, как тебе должно быть известно, в кабинете директора Хогвартса неизменно висят портреты всех глав этой школы за всю историю её существования. Среди них были разные люди, Кадмина. Ты, я так понимаю, помнишь, за что мадемуазель Валерианна получила свое занимательное прозвище?

– Она никогда не была замужем, и стоило ей выделить кого-то из кавалеров, как он погибал в течение нескольких месяцев, – отрапортовала Гермиона.

– Именно так. Многие мнят, что это действие некоего проклятия. Впрочем, к делу оно отношения не имеет. Полагаю, что при желании я отыскал бы ещё не одного бескорыстного осведомителя среди многоликой аудитории, коею Альбус Дамблдор выбрал в зрители для своих бесед с подопечным. Не удивлюсь, если о моих Хоркруксах известно и ещё кому-то.

– Как же это просто, – потрясённо пробормотала Гермиона. – Но как мог Дамблдор…

– Всё действительно просто, Кадмина. Альбус Дамблдор часто повторял, что я не способен увидеть многих истин – и сам при этом предпочитал не думать об очень многом. Он не верил и никогда не задумался бы над тем, что в истории школы Хогвартс могли быть директора, которые не пеклись бы о её извечном благе. А я, по его мнению, – прямая угроза для школы. Мне удалось достаточно быстро убедить Валерианну в ошибочности такого мнения.

– Наверное, Дамблдор ужаснулся бы, если бы успел понять свою ошибку.

– Альбусу Дамблдору было чему ужасаться и без этого. Надо полагать, зелье, которое он, как показали мои изыскания, благородно выпил в ночь своей гибели в моей пещере, существенно испортило на финише всё впечатление от прожитой им жизни.

– Это было что-то ужасное, Гарри рассказывал нам. Каково его действие?