Нога как точка опоры (2012)

Далее Дедлоу приписывает свои чувства, глубокие специфические дефекты того, что мы теперь называем образом тела или телесным Эго, «вечному молчанию... нервных узлов, обслуживающих конечности». Интересно отметить, что У. Митчелл опубликовал этот «клинический роман» прежде своих знаме­нитых медицинских описаний фантомных болей. Возможно, он считал, что публика — наделенные воображением читатели — может обратить внимание на вещи, которые его коллеги сочли бы фантастическими.

За годы своей практики я лечил около 400 пациентов, дополняя, когда это было возможно, клинические беседы видеозаписью и электро-физиологическими обследованиями. Одной из больных — типичных для этой группы — была пожилая леди с вялой парализованной левой ногой. Сначала я предположил, что она перенесла инсульт; однако, как выяснилось, у нее был сложный перелом бедра, который потребовал не только хирургического вмеша­тельства, но и длительного пребывания в гипсе. Ни функции, ни чувствительность в конечности не вос­становились, хотя прошло уже три года после операции. Анатомически нервы не были повреждены, сохранялась нормальная прово­димость, но мышцы оставались полностью лишены тонуса и демонстрировали «электри­ческое молчание» — отсутствие какой-либо функциональной или постуральной иннерва­ции. Сама пациентка оценивала свою ногу как отсутствующую. Контрольное изучение вызван­ных потенциалов в сенсорной коре соответ­ственно указывало на отсутствие объективной нервной информации от ноги — объективный провал в образе тела. (Хотя никакие произвольные движения не были возможны, иногда возникали спонтанные, невольные движения, нога постукивала в такт музыке. Это наводило на мысли о возможности музыкальной терапии — обычная физиотерапия результатов не давала. Используя опору (ходунки и т.д.), мы смогли постепенно побудить пациентку танцевать и наконец добились фактически полного выздоровления, несмотря на то что нога три года не функционировала.)

Я изучил данные о почти пяти десятках случаев периферической невропатии — тяже­лых сенсорных (а иногда и моторных) поражениях рук и ног, обычно связанных с диабетом. Все эти больные чувствовали, что их конечности отсутствуют или являются чуже­родными объектами, прикрепленными к культе руки или ноги. В этих случаях также изучение вызванных потенциалов показывало тяжелое пора­жение или отсутствие перцептивной инфор­мации и репрезентации в соответствующих областях сенсорной коры: объективно де­монстрируемую потерю образа руки или ноги.

Двести пациентов перенесли повреждения спинного мозга — или вследствие болезни, или в результате анестезии. Многие из этих боль­ных, когда их поощряли к свободному разго­вору, что не часто делается в обычной невро­логической практике, предлагали странные описания своего состояния. Несколько человек с переломом шейного отдела позвоночника, описанные Генри Хэдом (см. «Неврологические исследования»), чувствовали, что состоят «только из головы и плеч». Такие катастро­фические потери образа тела ясно подтверждались исследованиями вызванных потенциалов.

Я обследовал десятки пациентов, пере­несших ампутацию, у которых возникали пози­тивные фантомы, негативные фантомы или и те и другие. В этих случаях также нарушения или дефекты образа тела, часто странные и пугающие, обнаруживали объективную корре­ляцию с поражениями восприятия и репре­зентации в коре.

Эти многочисленные наблюдения и данные исследований на протяжении ряда лет дали ясный ответ на первый из моих вопросов: возникают ли тяжелые нарушения образа тела или телесного Эго в результате перифери­ческого поражения, болезни или увечья? Ответ представляет собой решительное «да».

Такие нарушения, как и полагал Лурия, весьма распространены: более того, они почти неизбежны и, возможно, универсальны, если имеет место соответствующее нарушение пери­ферической чувствительности или функци­онирования.