Ноги из глины

Ваймс оглянулся на улыбающееся лицо, выражающее искреннюю уверенность, что оно несет миру только добро, даже если мир сам того не желает.

– А, констебль Посети… Да, что такое? – торопливо откликнулся Ваймс. – Боюсь, сейчас я сильно занят, и даже не уверен, есть ли у меня бессмертная душа, ха-ха, возможно, тебе стоит зайти немного позже, когда…

– Я насчет тех слов, что вы просили узнать, – с упреком промолвил Посети.

– Каких слов?

– Слов, которые написал отец Трубчек собственной кровью. Вы просили попробовать выяснить, что они означают.

– А. Да. Заходи в кабинет.

Ваймс слегка расслабился. Констебль Посети любил поговорить о состоянии души ближнего и о необходимости ее стирки и чистки, пока на нее не наслали вечное проклятие. Но, похоже, этот разговор будет важным.

– Это древний кенотинский, сэр. Цитата из ихней священной книги, хотя, конечно, когда я говорю «священной», надо понимать, что изначально они заблуждались…

– Да, да, не сомневаюсь, – усаживаясь, кивнул Ваймс. – Надеюсь, нам крупно повезло и там говорится что-нибудь типа: «Господин Икс сделал это, аргх, аргх, аргх»?

– Увы, сэр. Такой фразы нет ни в одной из известных священных книг, сэр.

– А, – сказал Ваймс.

– Кроме того, сэр, я просмотрел другие бумаги, обнаруженные в комнате, и выяснил, что записку писал не покойный.

Лицо Ваймса прояснилось.

– Ага! Кто-то еще? Тогда, быть может, там говорится что-то типа: «Получай, сволочь, мы искали тебя вечность, чтобы отомстить за то, что ты сделал столько лет назад, искали и наконец нашли!» Или я опять ошибаюсь?

– Ошибаетесь, сэр. Такой фразы тоже нет ни в одной из священных книг, – сказал констебль Посети, но вдруг засомневался. – За исключением, пожалуй, «Апокрифа» к «Завету Мщения Оффлера», – добросовестно добавил он. – Тогда как слова в записке взяты из кенотинской «Книги Истины». – Он усмехнулся. – Тоже мне истина… В ней рассказывается о том, как их лжебог…

– А нельзя ли просто перевести слова и оставить в стороне сравнение религий? – спросил Ваймс.

– Так точно, сэр, – Посети выглядел немного обиженно, но он все же развернул бумажку и опять пренебрежительно усмехнулся. – Это некоторые правила, которые их бог якобы оставил первым людям, после того как вылепил их из глины и обжег в печи, сэр. Правила типа: «Трудись с усердием всю жизнь свою», «Не убий», «Будь покорным» и так далее, сэр.

– И все? – удивился Ваймс.

– Так точно, сэр, – ответил Посети.

– Просто религиозные наставления?

– Так точно, сэр.

– А какие есть предположения, с чего бы вдруг это очутилось у отца Трубчека во рту? Бедняга выглядел так, как если бы курил свою последнюю самокрутку.

– Лично у меня никаких предположений, сэр.

– Я бы мог понять, если бы там было написано что-нибудь типа: «Порази врагов своих», – покачал головой Ваймс. – А здесь просто: «Работай упорно и не создавай проблем».

– Кено был весьма либеральным богом, сэр. Заповеди у него были не слишком строгими.

– Похоже, он был довольно-таки приличным богом по сравнению с остальными.

Посети неодобрительно посмотрел на Ваймса.

– Кенотины вымерли после того, как целых пятьсот лет вели на континенте одну из самых жесточайших войн, сэр.

– Ну да, как же я забыл… Чем чаще молнии, тем смиреннее паства, верно? – ухмыльнулся Ваймс.

– Не понял, сэр?

– Да так, ничего. Ну, спасибо, констебль. Я, э, сообщу все капитану Моркоу, и еще раз спасибо, не буду больше задерживать тебя…

Ваймс в отчаянии повысил голос, увидев, как Посети начал вытаскивать из-за пазухи кипу бумаг, но было уже поздно.

– Я принес вам свежий номер журнала «Сторожевая лачуга», сэр, а также ежемесячник «Призыв к битве», в котором есть много статей, которые, я уверен, очень заинтересуют вас, включая статью пастора Суй Носа о необходимости вставать с колен и нести слово народу через почтовые ящики, сэр.

– Э… спасибо.

– Не могу не заметить, сэр, что брошюры и журналы, которые я принес вам на прошлой неделе, лежат на том же месте, где я их оставил, сэр.

– О да, прости. Ну, знаешь, как бывает, в последние дни столько работы навалилось, совсем нет времени…

– Никогда не поздно заняться спасением души, сэр.

– Я все время думаю об этом, констебль. Спасибо.

«Так нечестно, – подумал Ваймс, когда Посети ушел. – В моем городе на месте преступления оставлена записка, – и что мы в ней обнаруживаем? Угрозы? Обещание жестокой расправы? Нет. Последнее послание от человека, раскрывающего имя убийцы? Ничего подобного. Нас попотчевали какой-то религиозной чушью. Но что за польза от улики, если в ней больше загадки, чем в самой загадке?»

Он черкнул пару слов на переводе Посети и опустил бумагу в ящик с надписью «Входящие».

Слишком поздно Ангва вспомнила, почему именно в это время месяца всегда старалась обходить стороной скотобойный квартал.