Ноги из глины

Она могла перекидываться из обличья в обличье в любое время по собственному желанию. Люди забывают об этой черте вервольфов. Но помнят другую важную вещь. Полная луна для оборотней играет роль спускового крючка: лунные лучи достигают самого дна памяти, дергают за все рубильники, хочешь ты того или нет. С полнолуния миновала всего пара дней, и от вкусных запахов, испускаемых скотом в загонах и разлитой по бойням кровью, у Ангвы текли слюнки. А ведь она заклятая вегетарианка. Ее организм был натянут как струна после «того самого времени месяца».

Ангва остановилась и уставилась на затемненное здание, высящееся перед ней.

– Думаю, мы обойдем его с задней стороны, – сказала она. – И ты постучишь.

– Я? Да меня даже не заметят.

– Ты покажешь им свой значок и скажешь, что ты из Городской Стражи.

– Я же сказала, меня даже не заметят! Просто посмеются надо мной, и все!

– Рано или поздно тебе придется научиться привлекать к себе внимание. Пошли.

Дверь открыл здоровый детина в окровавленном переднике. И был немало изумлен, когда одна гномья рука схватила его за пояс, вторая гномья рука вытянулась снизу и поднесла к его носу значок Стражи, а гномий голос, доносящийся из области его пупка, громко выкрикнул:

– Мы из Городской Стражи, ясно? О да! И если ты не дашь нам войти, мы пустим твои кишки на сосиски!

– Для начала неплохо, – пробормотала Ангва.

Она отодвинула Шельму в сторонку и ослепительно улыбнулась мяснику.

– Господин Крюк? Мы бы хотели поговорить с твоим работником господином Дорфлом.

– С господином Дорфлом? – выдавил мясник, потрясенный явлением Шельмы до глубины души. – И что такого он натворил?

– Мы просто хотели с ним поговорить. Войти можно?

Господин Крюк глянул на Шельму, нервно вздрагивающую и возбужденно переступающую с ноги на ногу.

– А у меня есть выбор? – спросил он.

– Скажем так, у тебя есть что-то типа выбора, – сказала Ангва.

Она старалась дышать ртом, чтобы не чуять влекущие миазмы, испускаемые кровью. В помещении стоял сосисочный станок. На сосиски шли те части животных, которые никто и ни за что в жизни не стал бы есть, – впрочем, чем меньше задумываешься о том, что ты ешь, тем лучше. Ангву чуть ли не выворачивало от запахов бойни, но какая-то ее часть, прячущаяся глубоко внутри и разбуженная сладостными ароматами, молила, просила этих смешавшихся запахов свинины, говядины, баранины и…

– Крысы? – принюхавшись, осведомилась Ангва. – Не знала, что ты и гномам поставляешь товар, господин Крюк.

Господин Крюк неожиданно превратился в человека, всегда готового помочь выполняющим свое дело стражникам.

– Дорфл! А ну, иди сюда!

Послышались шаги, и из-за обглоданных коровьих туш появилась фигура.

Некоторые люди питают к нежити предубеждение. Взять хотя бы командора Ваймса, хотя в последнее время он стал несколько более терпимым к умертвиям. «Но все мы, – подумала Ангва, – хотим ощущать превосходство, быть выше кого-либо. Люди ненавидят нежить, а нежить, – ее кулаки невольно сжались, – терпеть не может нелюдей».

Голем по имени Дорфл немного прихрамывал, потому что одна его нога была немного короче другой. Одежды он не носил, поскольку скрывать ему было нечего – огромное тело пестрело заплатками из разноцветной глины, наложенной в процессе ремонтов. Заплат было столько, что Ангва даже покачала головой. Интересно, сколько этому голему лет? Судя по всему, изначально его фигуру пытались сделать хотя бы отчасти похожей на человеческую, но многочисленные заплатки свели на нет все эти усилия. Голем был похож на те горшки, что так презирал Вулкан, на горшки, изготавливаемые людьми, которые были искренне уверены, что если это ручная работа, то и выглядеть она должна как ручная работа, а потому отпечатки пальцев на готовой продукции являются в некотором роде знаком качества.

Да, точно. Этот голем выглядел как творение какого-нибудь народного умельца. Разумеется, за долгие годы ремонтов он переделал себя. Треугольные глаза голема слабо светились. Зрачков не было, виднелся лишь темно-красный отблеск далекого огня.

В своих лапищах голем сжимал огромный, тяжелый нож. Взгляд Шельмы как застрял на нем, так и не отрывался от этого ужасного инструмента. В другой руке голем держал кусок веревки, на обратном конце которой периодически блеял огромный, волосатый и очень вонючий козел.

– Что ты делаешь, Дорфл?

Голем кивнул на козла.

– Кормишь йудского козла?

Голем кивнул еще раз.

– У тебя есть чем заняться, господин Крюк? – спросила Ангва.

– Да нет, я…

– По-моему, господин Крюк, мы все-таки оторвали тебя от каких-то крайне важных дел, – выразительно сказала Ангва.

– А? Да? Да. Что? Да. Конечно. Мне как раз надо проверить котлы с потрохами…

Мясник было повернулся, чтобы уйти, но остановился и погрозил пальцем как раз перед тем местом, где у Дорфла должен был быть нос.

– Если из-за тебя у меня появятся проблемы… – начал он.

– Господин Крюк, там твой бульон убегает, – резко напомнила Ангва.

Мясник исчез.