Ноябрьский дождь

   - Удостоверения личности. В Союзе официально введена классовая дифференциация граждан, если ты не знала. Есть граждане высоких классов, у них карточки радужные. У всех здешних учеников такие. Есть пониже, с серебристыми карточками. Такие обычно работают всякими менеджерами среднего звена и чертовски рады тому, что им можно ездить в наземном метро, снимать жилье ближе к центру и пользоваться банкоматами. Ну, и посещать церкви на площади Креста. Есть медные карточки - это обычно полицейские нижних чинов и мелкие клерки. Такие либо получают в конце концов за выслугу серебряные карточки, либо увольняются и идут в железнокарточники. Обслуга, уборщики улиц, ремонтники... Вот они мы.

   Она не заметила, когда он успел вынуть из кармана тонкий прямоугольник металлического цвета. Юноша издевательским жестом воздел удостоверение в воздух.

   - Соответственно статусу и восприятие. Есть железное быдло, есть радужная элита, а есть прислужники и претендующие на их роль. Старо как мир, в принципе. Не царское же это дело - руками работать. Только вот железных становится все больше, а работы для них - все меньше. Я уже молчу о тех, кто прибегает в Меркури и живет совсем без карточки. Беднота и нелегалы - бич святого города, как правительство говорит.

   - Ха... - вдруг раздалось со стороны Китами. Не удержавшая смешок девушка глянула на прервавшегося Джонни. - То есть, это тебя классовая ненависть толкнула выкрутить ручки тому амбалу, что меня сопровождал?

   - Похоже на то, - он не обиделся и хмыкнул в ответ. - Он-то явно из каких-нибудь серебряных. Самое смешное в том, что они железных презирают очень явно. Но ладно я, а ты-то чего?

   - А меня они просто достали, - собрала губы в суровый бантик Дзюнко. - Один пялился на меня переодевающуюся, а второй просто орал противно.

   - Хе, вот и пойми вас, женщин, - Джонни глубоко затянулся и стряхнул пепел рядом с коленкой. - Все-таки, думаю, ничего особенного тебе не будет, если ты того хрена не убила.

   - Да не думаю, что убила. Убить у меня еще ни разу не получалось.

   - Хорошо сказала...

   Они оба замолчали. Джонни в очередной раз затягивался, Дзюнко все вертела в руках свою сигарету. Почему-то продолжение разговора запаздывало. Шли секунды, и пауза начала становиться несколько неприличной. И неловкой.

   По крыше пробежала круглобокая тень облака, на миг заслонившего солнце. Китами не видела, но была почти уверена в том, что Джонни моргнул. А он все сидел, ссутулив спину, прямо на голом бетоне.

   И почему-то ей стало приятно.

   Почти так же приятно, как было в детстве, когда мама еще была рядом. Когда брала дочку на руки и укачивала. И то страшное, что с ней сделали, было еще далеко-далеко впереди.

   Очень короткое, неуловимое ощущение. И, как ни странно, чем-то схожее с невольным, полным смущения, чувством, мелькнувшем в голове еще в Токио. В тот момент, когда Дзюнко, отшвырнутую Анной, поймал...

   Дверь за спиной девушки предательски пиликнула открываемым замком. И сразу же распахнулась, выпуская на крышу разъяренного Дюбуа. Физиономию незадачливого конвоира украшал расплывшийся на пол-лица синяк, а в движениях откровенно читалась некоторая разлапистость. Тем не менее, дуло пистолета, пусть и подрагивавшее, нацелилось в обернувшуюся Дзюнко вполне успешно.

   - Стоя-я-а-ать!!! - в три октавы заорал охранник. - Руки опустить!

   Инстинктивно поднимавшая ладони вверх в капитулирующем жесте Китами мгновенно одернулась.

   По всем правилам, сейчас полагалось перепугаться, даже запаниковать. Слишком уж резко ворвался в потеплевший воздух сипловато-истеричный окрик. Но не для Китами.

   Страха не было, была осторожность. Спокойная, собранная осторожность. Неожиданная угроза не должна заставлять трястись.

   И опять, как тогда, в токийской подсобке...

   Она не видела, что Джонни за спиной успел уже резво вскочить на ноги. Но сделать ничего юноша не мог и тоже замер.

   - Ты! - крикнул ему Дюбуа. - Выйди из-за нее!

   Джонни послушно шагнул в сторону.

   - Сволочь! - дернулся дулом в его сторону конвоир. - Фукс до сих пор в отключке! Если ты его покалечил, я тебя...

   - Угрозы, дитя мое - оружие слабых, - скрежетнуло издевательски искаженным голосом за спиной ретивого охранника. Дрогнувший Дюбуа начал было разворачиваться навстречу неизвестной угрозе. Но рука с пистолетом уже выкручивалась умело исполненным приемом, и крепкая ладонь плашмя легла на затылок. Секунда - и внушительный станом мужчина согнулся в подобострастном поклоне. Вооруженную конечность его крепко стискивал Сэм Ватанабэ, довольно ухмылявшийся.

   - Ватанабэ, - только и произнесла Дзюнко.

   - Он самый, капитан Очевидность, он самый.

   Толстяк убрал руку с затылка своего пленника и ловко выхватил из премудро выкрученной конечности пистолет. После чего разжал захват и выпустил Дюбуа на волю. Предварительно оттолкнув от себя легким пинком. Красный как рак конвоир обернулся, готовый ринуться в драку. Однако его воинственные намерения немедленно разбились о пистолет, который Сэм держал в руках.