Ноябрьский триллер

После долгих препирательств Ольга согласилась ехать в Лесное, и теперь, приближаясь к серой громадине особняка, она с каждым шагом ощущала, как дом постепенно наваливается на нее холодной каменной мощью, пугая и подчиняя всех и вся своей страшной воле. Казалось, он жил собственной жизнью, мрачной, ужасной жизнью каменного монстра.

«Ледяной дом», — вспомнила Ольга и остановилась: ноги отказывались нести ее в логово смерти.

Стас подтолкнул ее в спину:

— Но, но, залетныя! Не тормози.

— Боже мой, если бы ты знал, как надоел мне твой «дубовый юмор», — устало сказала Ольга.

— Подумаешь! — хмыкнул полковник, взбираясь по лестнице следом за ней.

Ольга сразу заметила, что Петрович, открывший ей дверь, глядел невесело. Сделав над собой усилие, она переступила порог и попала под прицел колючих глаз синьора Фандотти. Шедший следом Стас прошел ту же процедуру. Массимо Фандотти, несмотря на небольшой рост и некоторую расплывчатость фигуры, умел поставить человека на место. Как правило, это место всегда оказывалось значительно ниже его пояса.

— Здрасьте, — не очень-то радушно буркнул полковник Дубовой при виде не слишком гостеприимного хозяина.

— Искренне желаю вам того же. Но простите, я не ожидал вашего визита, — с плохо сдерживаемым раздражением сообщил синьор Фандотти.

— Мы, откровенно говоря, тоже.

— Что — тоже?

— Не ожидали от себя визита к вам. Обстоятельства, как говорится, вынудили, синьор Массимо, — не обращая особого внимания на откровенную враждебность хозяина, балагурил Стас, снимая куртку и сапоги.

Ольге не осталось ничего иного, как последовать его примеру.

Фандотти, заметивший, что его холодность не производит на русских ни малейшего впечатления, сбавил тон и спросил:

— Есть проблемы?

— Есть, синьор Массимо. И еще какие! Где мы можем с вами поговорить?

— В кабинете. — Под натиском полковника Фандотти на глазах становился покладистым и даже любезным. Он снизошел до того, что приказал Марко подать кофе гостям.

Дубовой в нетерпении потирал руки. Сделав глоток, он отставил чашку в сторону и начал издалека:

— Говорят, господин Фандотти, вы — страстный поклонник огнестрельного оружия.

— Порко Мадонна! Это громко сказано, полковник. У меня есть небольшая коллекция. Так, пустяки.

— Вы находите пустяком сорок две единицы огнестрельного оружия? На мой взгляд, это целый арсенал! Можно взглянуть на него?

— Конечно. Только я не понимаю, чем вызван столь пристальный интерес к моему хобби.

— Сдается мне, что вы, господин Массимо, все понимаете, только не хотите признаться.

— В чем признаться?

— Ну, например: где вы были вчера между девятью и одиннадцатью вечера?

— В офисе. А почему, собственно, я должен перед вами отчитываться? — Синьор Фандотти начал сердиться. Он вскочил и забегал по кабинету, возбужденно размахивая руками. — Насколько я понимаю, во всей отвратительной серии убийств, произошедших под крышей моего дома, виноват некто, кого я вас попросил разыскать. И я совсем не ожидал, что мне придется оправдываться, доказывая собственную невинность.

Слово «невинность», употребленное вместо «невиновность», развеселило Дубового. Он улыбнулся, затем невозмутимо продолжал:

— Не нужно так волноваться, гражданин Фандотти. Кто может подтвердить ваше алиби? — Стас называл Фандотти «гражданином», подчеркивая, что изменился процессуальный статус его собеседника: из свидетеля он превратился в подозреваемого.

Массимо, однако, этого нюанса не оценил, его поставило в тупик прежде всего слово «алиби». Он явно не понимал, причем тут его алиби и о чем вообще идет речь. Итальянец остановился и, вытаращив глаза, уставился на Дубового.

Ольга поняла его затруднения и мягко повторила вопрос:

— Кто может подтвердить, что вы, синьор Фандотти, действительно были в офисе с девяти до одиннадцати вечера?

— Охранник и водитель, которого я вызвал, чтобы ехать домой! — кипятился Фандотти. — А что все-таки произошло? Может, вы мне скажете наконец?

— Вряд ли вы услышите что-либо новое для себя, гражданин Фандотти, — с ухмылкой произнес Стас. — Вчера между девятью и одиннадцатью вечера была убита жена вашего заместителя, Милена Валито. И убита вот из этого самого пистолета. — Дубовой торжественно выложил на стол оружие. — Ваша игрушка, гражданин Фандотти?

Лицо Массимо побелело, пальцы непроизвольно сжались в кулаки, он начал задыхаться.

— Мама миа! — простонал он, схватился за голову и упал ничком на полированную поверхность стола.

— Боже мой, Стас! Ему плохо! Быстрее врача. Слышишь! — Ольга подскочила к синьору Фандотти и попыталась приподнять его, но он оказался чересчур тяжелым. — Помоги мне, Стас. Надо расстегнуть ему рубашку. Слышишь ты, чурбан?!

— Слышу, слышу. Плохо ему, как же! Просто ваньку валяет. Испугался, небось. — Стас ворча приподнял Массимо Фандотти, опрокинул его на спину и, увидев белое как мел лицо с посиневшими губами, крякнул: — Вот, черт! И впрямь помирать собрался. Врача вызывай, Ольга!

Массимо приоткрыл мутные глаза и прошептал:

— Не надо. Там, в кармане пиджака, таблетки, дайте... одну.

Пока синьор Массимо отлеживался на диване, Стас с Ольгой вышли в коридор.