Ноктюрн

Солнце опустилось за горизонт, и почти совсем стемнело. Мальчик ехал, поминутно покрикивая:

— Эй, осел! Пошевеливайся, что ли! Но-о!

Крутая дорога и обступившие ее с обеих сторон скалы свидетельствовали о том, что крепость уже недалеко, хотя в темноте еще ничего нельзя было разобрать. Немного погодя впереди замелькали огни и послышались выстрелы. Чтобы не угодить под пули, мальчик соскочил с подводы и, укрываясь за скалами, пробирался вдоль дороги, покрикивая:

— Эй, осел! Пошел, пошел скорее!..

— Стой! — раздался строгий окрик впереди. У Хуанито задрожали колени.

Он проворно выскочил на дорогу и остановил подводу.

— Кто едет? — спросил тот же голос.

— Продавец вина с пустой бочкой, четырьмя мулами и одним ослом, — ответил Хуанито.

Из темноты вынырнули четверо вооруженных мужчин. Они подошли к подводе и сердито закричали на мальчугана:

— Чего ты здесь околачиваешься, карапуз, ночью в боевой зоне! Пулю, что ли, хочешь заработать?

— Если бы я знал, что здесь боевая зона, я бы не поехал.

— Так хоть вина бы нам привез, баранья твоя голова. Раскатывают тут с пустой бочкой!

— Сеньор, — возразил Хуанито, — вы, наверное, в темноте не видите. У меня на плечах не баранья голова, а такая же, как у вас. А вина я не привез потому, то не думал встретить покупателя в ночную пору на дороге.

— Придержи язык, или мы его камнем тебе придавим! Говори, где живешь и куда едешь?

— Я живу неподалеку, в селении Эльвильяр, — солгал мальчик. — Разрешите мне ехать, мулы проголодались, и отец меня дома ждет.

— А у твоего отца есть еще вино?

— Да, сеньор, превосходная малага. И целый мешок миндаля. Если позволите мне уехать, я утром принесу.

— Тебе нельзя доверять, маленький бездельник! Один из нас отправится с тобой. Только скажи — твой отец республиканец или фалангист?

— Этого я не знаю, сеньор. Я знаю только, что он крестьянин, — ответил мальчик.

— Это значит, что его следует повесить. Все испанские крестьяне сторонники республики. Если твой отец не даст нам вина и миндаль, мы его повесим. Понимаешь ли ты, мякинная башка, что значат вино и миндаль для человека, который целый день ничего не ел? — кричал постовой. Садись в повозку и поезжай что есть духу! А ты, Анатолио, садись рядом с ним! Если обещанное не будет доставлено через несколько часов, берегись! Завтрашний зной нам без вина не выдержать.

Хуанито уселся на подводу и вслед за ним полез один из фалангистов.

Мулы побежали под гору. Хуанито даже забыл о тормозах. Порою казалось, что подвода врежется в обступившие дорогу скалы и драгоценный груз разобьется.

— Потише! — кричал за его спиной фалангист.

— Ничего, сеньор! Не бойтесь, в мою повозку запряжен хороший осел, — ответил Хуанито.

Когда подвода спустилась в долину, колеса покатились медленнее. Хуанито вытащил флягу с вином:

— Это я припрятал для вас, сеньор, чтобы не скучать в дороге. Берите и пейте!

Тот жадно схватил флягу обеими руками и, запрокинув голову, стал лить вино в горло. Когда фляга опустела, он, утирая рот, спросил:

— Мальчик, деревня еще далеко?

— Да, сеньор, еще порядочно.

— Тогда я немного вздремну. Разбуди меня, когда покажется деревня!

— Как прикажете, сеньор. Если я ее в темноте не замечу, то заметит мой осел, — успокоил Хуанито. — Другого такого умного осла не сыщешь во всей Испании. Как-то он сорвался с привязи у колодца и с завязанными глазами направился домой, крича, как будто его бьют. Мой осел, когда приближается к дому, всегда кричит...

Но фалангист уже не слышал. Вцепившись в веревки, которыми была привязана бочка, он захрапел. Вино оказалось достаточно крепким, чтобы свалить его с ног.

Хуанито не терял времени. Карманным ножом он осторожно перерезал ремень, на котором висел автомат, и, сняв его с груди врага, крепко прижал к своему боку. Пусть этот негодяй попробует теперь, проснувшись, убежать!

В городе Альмансо за баррикадами царила тишина. Республиканцы берегли каждый патрон, каждую крупинку пороха. Лишь со стороны монастыря, где находились в осаде вооруженные монахи, нет-нет да и раздавались звуки выстрелов.. Слуги господни, одетые в сутаны, сменили библию и распятие на винтовки и автоматы.

Вождь местных республиканцев — крестьянин Адольфо Феррера — в тревоге расхаживал вдоль баррикад. Вот уже пятый связной послан за подмогой в Альбасете, но ни один из них еще не вернулся. Винтовок не хватает, подошли к концу боеприпасы. Он остановился у баррикады, пересекающей шоссе, вглядываясь в предрассветные сумерки.

«Если не подоспеет помощь, придется уйти в горы, — думал он. — Другого выхода нет...»

— Товарищ командир, по дороге кто-то едет, — тихо шепнул дозорный с охотничьим ружьем в руках. — Приложите ухо к асфальту!

Но теперь уже незачем было приникать к асфальту. В утреннем воздухе ясно слышался стук колес и цокот копыт. Одинокая подвода приближалась.

— Зарядить винтовки! — скомандовал Феррера, ложась на обочину и прицеливаясь.

В этот момент подвода остановилась, и в утреннем воздухе послышалась песня: