Читаем Ноктюрн полностью

Знаешь, я сейчас потихоньку пишу фэнтези (пока не очень много). Там есть главный герой и есть девочка-фея, которую он случайно встречает у храма Царицы фей:


На тяжелой дубовой двери – мастеровитое тиснение, древо жизни, точное до малейшей тени на листках, бегущей за солнцем, и до прозрачных крыл порхающих мотылевых фей – как возможно?! Дерево будто вздрогнуло от его взгляда, и тотчас же в левой створе раскрылась таинка и оттоль, сама как мотылинка, торопящая превращение, выпорхнула малая девчушка, чуть жмурясь на солнце. Сама беляночка, но с вплетенной в косу зеленой лентой, и в зеленом же плотном плащеце и дивных травяных сандалетках – выбежала, беззаботно кусая яркое яблоко, и плюхнулась на ступеньку рядом с ним.


Я сейчас не помню точно день, но где-то осенью написано.

Конечно, твой образ был перед глазами, – но тут ты еще маленькая, а вырастешь к концу романа )

Вот почему сказал, что мы сумасшедшие – потому что верим в сны и в ожившие фантазии. И только у фей такие нежные голубые глаза, как у тебя. Особенно, когда смотришь после поцелуя.

39

Эти 15 минут такие короткие. Я совсем забыл сказать:

Я люблю тебя, Наташа.


Это был четверг – когда ты мне написала.

И это мой сон – знаешь, стихи не самые прекрасные, но это как отражение. Как бывает в снах, когда ярко-ярко было, а очнулся и помнишь только суть:


Четверг. Разметавшись бессильно,

Пока еще дрема в крови

Пылала, – я выдумал крылья

Твоей нерожденной любви…

Пусть не сживлены многоточья

В той песне, что льется явней,

Но чьи-то прекрасные очи

Склонились к печали моей.


Я сначала хотел написать склонились к подушке моей )))

Но потом погрустнел, потому что жизнь – была печаль без тебя. Потому что сны – были ожиданием тебя. А ты была где-то вокруг, где-то в воздухе – да-да, из вещества того же, что мои сны )


Ах… Знаешь, сейчас катался полтора часа, ковылялся среди детской комарильи, одна меня подсекла даже ). А душой вспоминал ночное стихотворение и как бы перечитал его по-новому. Но чувствуешь ли, что это та же мелодия?


Рассвет.


Слова и слога… многоточья,

бежалой строки киноварь.

И вдруг меж ресниц, как меж строчек,

слеза зацепилась за край.

А высь голубела обильно,

роняя соцветья твои,

и в день сотворения крыльев

я выдумал крылья любви.

40

Ау, Наташа… Майские )

Пожалуйста, это очень-очень важно для нас.


Ах, любимая. Знаешь, как трепетно люблю тебя… Когда минутное беспокойство (умом я знаю) приводит к печали, огромной, как море… Это глубокой чувство минутной потери – так вот и знаю, что люблю тебя и всерьез.

Звонил тебе два раза, тут написал, ищу по всем средствам связи )

Это очень примерно, в стихах почти даже хорошо звучит, а на самом деле тяжело очень:


В тщетном ожиданье перемен,

Маленьких отчаянных желаний,

Лишь портрет твой (с выдуманных стен)

Замечать меня не перестанет.

Еженощно бьются счастья блюдца…

Ежедневно с чистого листа

Мне слезинки глаз твоих смеются

Цельною лазурью естества.


Почему нам так важен этот билет – потому что сейчас я отпускаю тебя, и все – тебя нет, ты исчезаешь где-то в космосе, и только силой воображения могу вернуть тебя.

Маленький электронный билет с твоим именем – он будет, знаешь, твоей манифестацией в этом моем безудержном мире эмоций, и маячком, святящим мне.


Напиши мне.


:)

спасибо, родная

ты до конца сегодня?

идем на 10.40?

хорошо

да

А вот сейчас у тебя в скайпе висит кирпич )

Я люблю тебя.

41

Вот так мы шли сейчас по рытвинам и рыхлинам )))

Это называется "Молочный Цветок" – ведь так переводится с греческого его название!


Капелью бусовой исполнен,

И длиннодужием звенит

Молочный Путь, как свадьбы полых

Над околесицей любви )

И вспыльчивой кометы веха,

Нечаянно поскользнувшись в рых…

В твои глаза скользит от смеха,

И, как подснежник, тает в них.


Ну вот, летим.

Спасибо )

Я так рад )))

42

ау-ау-ау

мы идем?

)

43

Сейчас шел, сочинял стихи про твое возвращение, и какой-то как бы мы сказали "зодиаковец" попросил 10 рублей "на метро". На радостях дал )))

А завтра вслух прочту )


Мгновенье застыло, лелея

импрессионизм бытия,

где беглая девочка-фея

из позавчерашнего сна

шагает сквозь слякоти студень

и рамы златит окаем…

и все невозможности буден

поспешно сбываются в нем!


:)

спасибо

солнышко, ты спи

44

и еще раз, вдруг забыла ))

Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ

"Да что-то я тоже такое сегодня почувствовала – вот пока не решила хорошо это или плохо"

вот она моя Наташа

как всегда пряма ))))))))

а по правде – спасибо

все-таки ждал, когда скажешь

целую тебя нежно

но и очень увлеченно тоже )


знаешь, я раньше, летом и осенью, любил тебя как бы со стороны… красивая, светлая

и конечно надеялся узнать ближе

а сейчас знаю – ты еще и теплая, и нежная, и робкая тоже в чувствах

и это правда, что каждый день больше влюбляюсь

потому что ты бесконечная в любви


Из спряжений заветных мечтаний,

Из слияний светил и планет,

Из разнеженных очертаний,

Для которых художника нет,

Из подснежников, рвущихся в лето,

Прозябавших в небытии,

И признания-полуответа…

Из любви, из любви, из любви.

45

и где же ты, солнышко

знаешь, такое странное чувство, как будто ты всегда рядом

но только не говоришь

Перейти на страницу:

Похожие книги

В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза