Читаем Ноктюрн полностью

Знаете, сейчас есть в некоторых местах такие старые фотографии Петербурга в длину здания, как бы целая улица. На Фонтанке есть, я там с детьми прохожу из школы. Наверное, и про Париж где-то есть. И вот представьте, что человек начинает от скуки такую фотографию разглядывать и видит там себя с Ней…

Знаете, это песенка Гэри Мура, но мне больше нравится без слов, – ведь когда смотришь на фотографии, они не говорят словами, но музыка – может быть.

(The Shadows – Parisienne Walkways)

8

Наташа…

Конечно, еще на митингах увижу вас, но это совсем не то.

Просто хотел сказать, что на самом деле скучаю уже )

Возвращайтесь и давайте увидимся?

)

ну бегите


Да, конечно. Отдыхайте! И очень жду вас.

Уф. Я эту простую фразу уже три раза исправил туда-сюда )

Жду, волнуюсь, вспоминаю… и очень большая нежность к вам, Наташа. Возвращайтесь скорее!

9

Привет. Я вас не буду отвлекать от сафари )

Просто музыка. И я волнуюсь также нежно и глубоко. И без слов )

(Giuseppe Magliano – Besame Mucho)


привет, Наташа

ну ведь узнали )

да, я вам завидую, – знаете, если будем вместе, вряд ли отпущу вас путешествовать одну

уж больно сильно скучаю


Часто ли влюблялся… ну )

наверное, два раза, если совсем всерьез… и очень мучался

любовь слишком открывает душу и слишком ранимым делает

знаете, Наташа… а что значит всерьез?

можно сказать, что был недостаточно мудр, и чего-то не понимал… может быть, даже очевидного

а может быть, надо что-то прожить, что-то не совсем настоящее, чтобы стать взрослым и быть готовым к настоящему…

как помните, сказка есть Любовь к трем апельсинам?

Такая странная беседа )

Слово в день, как будто вы далеко, на межзвездной станции где-то )

А вы, Наташа?

Скажите, а вы готовы влюбиться – глубоко и навсегда? Знаете, мы с вами (ну, так чувствую, по крайней мере) стоим сейчас на этой грани. Пока еще почва устойчивая под ногами и можно вернуться к обычному… а чтобы шагнуть в эту голубизну, нужно, как в сказке, отважно молвить волшебное слово )


Видите – вы слово скажете, а я два часа переживаю )

А я предупреждал )

Я шучу немножко – это хорошие, светлые чувства. Я поэтому и думаю, что у нас все будет хорошо, что такие чувства. Нетревожные, чистые, как капель.


Вопрос один: мы будем влюбляться или нет? )

10

Посмотрите – написал о вашем имени. Ведь оно значит рождение )

Не очень, наверное, созвучно сафари и Килиманджаро, но у меня сейчас – тишина и вечер, и много весенней нежности…


Где дорожка прошлогодних листьев,

Будто обновивших старый спор,

Через кущи заблуждений высперенных

Открывает сказочный притвор,

Где склонились ветви у проталин,

Будто потянувшись наугад,

Ландышевым девичьим дыханьем

Полнится завеса Царских Врат.

11

Наташа, счастье мое. Я думал об этом всю ночь тоже. Мне кажется – вы должны знать, даже до того, как мы познакомились, вы уже знали. Вся ваша жизнь, удачи и неудачи, все это дает вам внутреннее знание, которое просто надо почувствовать.

А вообще приезжайте скорее. Правда, очень хочу вас увидеть и поцеловать )

Наташа, солнышко…

Все равно надо сказать да или нет – даже я пока про ваше 2) не говорю.

Вы хотите увидеться или нет? Вы хотите узнать, что это, или нет? Стоит ли оно попытки?

ах…

ну как решится… я устану и захлопнусь? сам буду виноват? )

Вы посмотрели стихи?


Да… так это странно и красиво. Это ощущение вас.

Знаете, я столько музыки хотел бы с вами вместе послушать. Я вообще музыкальный человек внутри, вы, наверное, заметили. Всегда звучит какая-то мелодия…

Я долго вслушивался и пытался понять, как описать возникающее чувство. Это музыка, которая остается, даже когда вы ушли. Вот еще из другой песни:

I know all that remains

Is a piano that plays


Меня зовут на митинг, Наташа…

Возвращайтесь, встретимся, и я вас поцелую )

Может быть, мы что-то узнаем о себе )

12

Знаете, я что-то сильно расстроен после нашего разговора. Наверное, как вы сами тогда говорили, действительно единственный выход увидеться, чтобы развеять иллюзии. У меня к вам одна только просьба – напишите, когда вы назад, я хотел бы до работы.

Целую.


Да, я расстроился вчера, правда, и, наверное, так и буду переживать до встречи

Просто вы мне очень небезразличны, вот и все

солнышко, надо на митинг уйти

целую )

напишите время…


Я расстроен… я не знаю, просто, что происходит. Если вам так ценны ваши отношения – я могу это понять, так было осенью – и все было ясно. И мы как-то жили, как бы не касаясь друг друга.

Но вы написали мне про сердце и ваши сны, и думали так долго: говорить или нет… Для чего, Наташа? Чтобы мы оба мучались? Это то, что я имел в прошлом и совершенно не хочу повторять – ждать неизвестно чего неизвестно сколько.

Вы мне так же дороги, как и прошлой весной, как и осенью, и так потеряли год, можно сказать…

Все что я хочу, я хочу полюбить вас – сильно и навсегда, как я давно мечтал о ком-то неуловимом, как я написал в своем романе – да, такое у меня чувство про нас. Я хочу каждый день и видеть ваше лицо, и слышать ваш голос.

Перейти на страницу:

Похожие книги

В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза