Ноктюрн по доктору Фрейду

– Я хотел тебе сказать, – смущаясь, произнес он. – Я только что узнал… Эта адвокатесса… Они со следователем почти родственники. Ее дочь и его сын встречаются и собираются пожениться. Так что к следователю ты не езди. Закроют, как и всех остальных.

Все это происходило в рамках уголовно-процессуального кодекса. У следствия было три дня, чтобы либо предъявить обвинение, либо отпустить задержанных. К вечеру второго дня адвокатесса сообщила, что она пообщалась с заместителем прокурора, и что «вашего Игоря посадят, если не возместите ущерб сегодня до 24.00».

В нашей «большой» компании на свободе оставались только я, кладовщик, водитель и девочка-бухгалтер Таня. Она год назад закончила универ, и взяли ее на работу исключительно из соображений экономии.

Руководство в нашем с Таней лице заседало уже второй час, а решения не было. Таня закончила экономико-правовой факультет и тоже понимала, что пока мы ничего не предпринимаем – это беспредел со стороны органов, а начни возмещать ущерб – это явка с повинной. Но у Игоря слабое сердце и дети дома, готовятся встретить Новый год. Точнее, готовились.

В 23.00 Таня решительно взяла со стола сверток с деньгами.

– Значит так, – сказала она и одернула миниюбку. – Тебе идти нельзя, иначе придется еще один пакет нести. Поэтому пойду я. Игоря там оставлять нельзя. Дальше будет видно.

Через час она вернулась, смущенно улыбаясь.

– Ну что, отдала?

– Отдала.

– И?

Она протянула расписку: «Я, капитан такой-то, принял у Татьяны такой-то столько-то долларов США в счет возмещения ущерба».

– Ты что, расписку с них взяла?!

– Ну да. Я сказала, что меня убьют, если не будет расписки. Как я иначе докажу, что не оставила деньги себе? – она кокетливо пожала плечами.

– И тебе дали… А не страшно было так наглеть?

– Страшновато. Они там с автоматами и пьяные уже. Но ребята нормальные, мы пошутили, посмеялись, они меня отпускать не хотели.

– Могу себе представить…

– Продиктовала им, что писать, – продолжала Таня. – Я же все правильно сделала?

Сейчас Таня – финансовый директор очень крупной компании, связанной с внешнеторговыми операциями. Вот тебе и соображения экономии.

Потом заехал прокурор. Попили чаю. Я знал его еще со школы. Свой новый красивый дом он построил собственными руками. Сам клал кладку, вставлял окна, укладывал полы, накрывал крышу. Сам построил камин. Денег все время не хватало. Мне тоже. Недостающие мы одалживали друг другу по очереди. Он был каким-то неправильным прокурором, а может, просто не вошел в силу.

Ездил он на «Жигулях». «Жигули» все время ломались. Но как-то произошло непоправимое. Этими самыми «Жигулями» он сбил корову. Ее рог застрял в радиаторе.

– Что это за гладиаторские бои, – пошутил я тогда.

Но было не смешно. При полном отсутствии денег пришлось заплатить за корову, возместить моральный ущерб и придумать, на чем добираться на работу. Жил он за городом.

Спустя немного времени что-то поменялось. Взгляд прокурора стал немного другим. А через пару месяцев он заехал на довольно приличной иномарке. Потом на BMW. Разговоры о деньгах сами собой сошли на нет.

– Знаешь, – сказал он как-то, – сколько я видел дел, в которых только два листика – постановление о возбуждении дела и о его закрытии? Знаешь, что это значит?

– Что?

– Это значит, что дело возбудили, люди рассчитались, дело закрыли. И все.

– А как же преступление и наказание, Фемида с весами?

– К таким делам это, конечно, отношения не имеет, – согласился прокурор. – Но ты думаешь, прокуратура просто деньги берет и отмазывает преступников? Отнюдь. Их ждет суровое наказание. Просто в некоторых случаях уголовное наказание может быть заменено на о-очень большой штраф. Как в развитых капиталистических странах. Зачем перегружать пенитенциарную систему? Наказание-то они понесли…

Год спустя дело закрыли. Действия «правоохранительных» органов признали незаконными, ущерб возместили – на этот раз уже нам. Никто из исполнителей не пострадал, с некоторыми из них мы продолжали дружить – ребята действительно оказались неплохие. Когда возвращали деньги, спросили, не хотим ли мы оставить немного «на развитие правоохранительной системы». Мы сказали, что не хотим, что было воспринято с пониманием…

Тридцать лет реформ

Не считая Москвы, в бывшем Союзе было два центра, где занимались разработкой вычислительных систем – это Минск и Киев. И если в Минске завод по производству микросхем был загружен на год вперед производством чипов для китайских музыкальных открыток, то коридоры киевского института кибернетики мне запомнились надолго.

Я шел по длинному, бесконечному коридору великолепного модернового здания – весь комплекс занимал, наверное, не один гектар. Тишина и полное отсутствие людей создавали ощущение нереальности. Все двери были открыты, на столах – нормальный рабочий беспорядок: документы, папки, открытый литературный журнал, чашка с недопитым высохшим кофе и все это покрыто толстым-толстым слоем пыли. И ни одного человека, даже в перспективе. Я такое видел только в голливудских фильмах. Но это было так обыденно, и поэтому особенно страшно.