Ноктюрн (СИ)

- Кровь! – от неожиданности я вздрогнул и лишь спустя несколько секунд смог заставить себя думать. Сев в открытом окне, покосился на сказочный образ в своих руках.

Откуда на маске могла взяться кровь? А может, это всего лишь краска? Но зачем бурой краске быть на бауте, да еще и на внутренней ее стороне? Я вспомнил, как, зажимая рот ладонью, исчез с балкона скрипач. Все-таки, это кровь.

Я не знал, что за болезнь терзала его.

На улице стемнело и в сапфировое небо устремились залпы салютов, возвещавших о наступлении долгожданного для всех жителей Венеции события - Карнавала. Я хотел пойти на него сегодня, но вид окровавленной маски не выходил у меня из головы. Опустившись на колени, как то обещал отцу, я прочитал перед сном несколько молитв и, сняв свое скромное, без вычурных излишеств (в нашей семье запрещалось пышно одеваться, несмотря на моду), но со вкусом скроенное темно-синее бархатное облачение, состоявшее из камзола с золотой вышивкой по краям, кафтана и темных кюлот, скользнул под одеяло и позволил себе забыться.

***

Мой сон прервался, когда за окном стояла глубокая ночь, но шум карнавального шествия проникал в стены моей комнаты даже в такой глухой час. Сев на кровати, я прислушался. Собственно говоря, очнулся от того, что мне послышались знакомые звуки. Отголоски того самого скрипичного ноктюрна. Неужели тот скрипач сейчас в толпе разодетых до неузнаваемости горожан?

Я сорвался с места, подбежав к окну, выглянул наружу и тут же от досады хлопнул себя по лбу: на что я надеюсь?! Разве же я смогу с такого расстояния разглядеть и уж тем более узнать его?

Вернувшись в кровать, я откинулся на подушки. Возможно, мне это приснилось из-за сильного желания разгадать тайну этого музыканта. Странная убежденность, что лишь мне подвластна эта миссия не оставляла меня с первого взгляда на него.

- О, да, я тщеславен… – с закрытыми глазами довольно протянул я, закидывая руки за голову и путаясь пальцами в рыжевато-каштановых кудрях до плеч, которые, как многие утверждали, были под стать скорее Ренессансу, чем нынешней эпохе.

В открытое окно ворвался порыв ветра, громыхнули рамы на окнах. Вскочив, я никого в комнате не увидел. Показалось.

Но, спустя мгновение, опустив взгляд вниз, я с изумлением обнаружил на вышитом шелком покрывале кровати белую розу.

***

Оцепенение длилось всего несколько секунд, но после на смену ему пришли бесконечные вопросы: «Кто это сделал?», «Когда успели это сделать?», «Зачем?».

Обойдя комнату и обыскав все закоулки, я вновь не нашел никого и вернувшись к кровати, осторожно взял розу: небольшая, едва-едва распустившаяся, скорее, еще бутон.

Я невольно покраснел. Какая дерзость. Кем бы ни был тот человек, что оставил мне этот подарок, он нарушал все приличия. Подаренный бутон белой розы означал тайное признание в любви, знак восхищения девственностью, чистотой и совершенством, а также говорил о неискушенности в науке любви. Подобным приёмом пользовались мои товарищи, стремясь соблазнить очередную симпатичную синьорину на базарной площади.

Именно из-за этого дерзкого намека я и покраснел. Но тут же краска схлынула. А что если это угроза? Приближение моей скорой смерти?[4]

Оглядевшись, я сунул бутон под подушку. Если отец найдёт, беды не миновать.

***

На следующий день скрипач на балконе так и не появился.

Весь день я провел в городе, окунаясь с головой в сумасбродные сладость и веселье карнавала, а под вечер, донельзя усталый, чуть пьяный, вернулся домой и, успев пробормотать короткую молитву, упал на кровать и тут же заснул.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем нежные переливы струн мандолины вторглись в мой вязкий и беспокойный сон. Открыв глаза, я обвел глазами помещение. Ночной пряный воздух доносил с канала соленый запах, а яркий свет драгоценных звезд разгонял мрак. Лишь звучавшая в комнате музыка помешала мне закричать от испуга: в открытом окне сидел человек, облаченный в карнавальный костюм Бауты: длинный черный плащ и треуголка с золотой окантовкой по краям. На месте лица в полутьме белела маска. Руки с длинными тонкими пальцами неспешно перебирали струны. Можно было подумать, что он своей спокойной, и сумрачно-безмятежной, как сама ночь мелодией хотел меня убаюкать. Ночной Кошмар [5] из пугающих сказаний пришел ко мне… за своей белой розой? Пришел убить меня?

- Кто вы такой и что делаете в моем доме? – спросил я как можно громче и угрожающе, на случай, если он забрался поживиться чужим добром. Кинжал, как назло, остался с уличной одеждой на стуле. Грабитель… Но если это вор, то с какой стати он праздно сидит на подоконнике и при мне наигрывает мелодии? И как он вообще смог попать сюда?! Мое окно расположено на втором этаже, над каналом!

Тот не ответил на мой вопрос, лишь повернув голову и продолжая наигрывать незнакомые мне колыбельные. Черные провалы глаз смотрели на меня через прорези в маске. У меня встал ком в горле от внезапно пришедшей в голову абсурдной мысли: что если это не человек и там, за маской, вовсе не живое лицо, а сплошная клубящаяся тьма?