Ноктюрн (СИ)

- Не пытайтесь запугать меня и отвечайте! – процедил я, беря себя в руки. На удивление, кроме безотчетного страха, меня распирало любопытство.

Вдруг послышался короткий смешок, вслед за которым раздался низкий, мелодичный голос:

- Вы уже испуганы, раз так говорите.

- Так прекратите меня пугать.

- Как? – струнные переливы гулко отдаются от стекла и оконных рам.

- Исчезните.

Незнакомец озадаченно хмыкнул, и мне представилась его улыбка - тонкая и лукавая.

- Я могу исчезнуть. Но ведь после вы станете сожалеть о не заданных вопросах.

- Не заданных… что? – я осекся. Ведь у меня действительно накопилось их предостаточно. – Что ж, хорошо. Вы человек или призрак?

- Смотря во что вы верите.

- Я верю в себя, - не задумываясь, выпалил я.

- Вот как, - незнакомец усмехнулся, - У вас острый язычок, сеньор Моничелли, и боевой нрав. Не верится, что вы собираетесь стать священником.

- О-откуда вы знаете?.. – вот теперь меня по-настоящему начинал одолевать страх.

- Многим в этом городе известно, что сын знаменитого епископа Джованни собирается продолжить дело отца. Не пугайтесь так. Это не стоит того.

- Эта роза…- окончательно растерявшись, пробормотал я, вытаскивая засохший бутон из-под подушки, - Она от вас?

- Именно. Ах, вы ее засушили… Что ж, юное должно навсегда остаться юным.

Этого я и боялся.

- Н-но… зачем вам убивать меня?!

- С чего вы взяли, молодой сеньор? – Баута перестал играть и отложил инструмент в сторону, глядя на меня с другого конца комнаты.

- Это единственная трактовка, коль она от вас.

- Я знал, что вы так скажете, потому и подарил бутон, а не взрослый цветок. – мне показалось, в тоне мелькнула улыбка.

- На что это вы намекаете?! – покраснев от ярости, воскликнул я. Он что – принимает меня за несмышленыша?!

- Я хочу сказать, что вы еще слишком юны и прекрасны, чтобы отдавать себя на заклание Католической Церкви. – ответил тот, перекидывая ноги через подоконник наружу, явно собираясь уходить. Но у меня оставался еще один вопрос.

- Подождите! – крикнул я, вскакивая и хватая со стола запятнанную кровью маску. – Вы знаете, как зовут хозяина этой маски – скрипача с улицы N? – я подошел к нему и показал бауту с бурым пятном на изнанке.

- Да, знаю. – заметно помрачнев, после минутного молчания ответил незнакомец. Вблизи я наконец разглядел, что в прорезях не черные дыры, а смутно блестевшие в тени человеческие глаза. - Вот только не ходите больше туда, Анджело. Никогда.

- Почему?

- Потому что кроме разочарования и печали вы там ничего не найдете. Я много раз видел вас, с плещущимся в карих глазах восхищением, и не раз был совсем близко - вы стояли вместе с другими слушателями. Однако, этих концертов скоро не станет. Человек по имени Франческо Феличе неизлечимо болен.

- К-как… – меня захлестнуло потрясение, медленно переходящее в отчаяние. Мой загадочный музыкант, исполнявший свой божественный ноктюрн, скоро отдаст небу душу? Это просто невозможно.

- О… Да я вижу вы влюблены, сеньор. – плутовато протянул Баута.

- Что?! Да как вы такое…- в следующую секунду меня оборвали.

Он внезапно обвил мои плечи рукой и слегка приподняв маску, впился в губы быстрым, почти жалящим поцелуем.

Не успел я сообразить, что к чему, как он исчез. Внизу послышался плеск волн, но выглянув, я обнаружил, что в водах канала нет никого, кроме людей в немыслимых костюмах, которые куда-то плыли в гондоле. Как такое может быть?! Куда исчез этот призрак?!

Я принялся усердно отплевываться и тереть губы рукавом. Да что этот актеришка о себе возомнил?!

Наконец, оставив в покое горящий рот, подошёл к столику и, положив маску Феличе обратно, задумчиво провёл кончиками пальцев по шершавой поверхности бауты:

- “Этот человек солгал. Ведь он вор. А воры все лжецы”, - подумал я, унимая смутную горечь в душе.

- Анджело. Анджело, что ты там делаешь? – раздался за дверью на лестнице голос отца. Из дверных щелей пробился слабый свет. Я едва успел отбросить маску в тень.

В проеме стоял отец со свечой, строго глядя на меня – застывшего посреди комнаты, в темноте.

- Почему ты не спишь?

- Я…мне приснился кошмар, – ответил я, – Не могу уснуть. Извините, что разбудил вас.

- На все воля Господа. Прочитай молитву, сын мой, и ангелы оградят тебя от ночных демонов.

- Да, отец, – дверь наконец закрылась и вновь все стихло. Я лег в постель, стараясь не обращать внимания на растревоженные поцелуем губы.

Что сказал бы отец, узнав, что его невинный и чистый, как ангел, сын уже отдал свои уста греху на растерзание?

«Он убил бы меня на месте», - подумал я, закрывая глаза.

***