Ноль часов по московскому времени. Новелла III

— Везде правый указательный, — отвечают мне.

Снова пара чистеньких кнопок попадает в обзор.

Теперь пятерка… а что я, собственно, должен увидеть?

Ладно, дальше.

Семь… ну и что?

Ха, есть кое-что — черное неровное пятнышко почти в середине, выпуклое, слегка.

Сообщаю про наблюдение.

— Следующую смотри.

Смотрю девятку…

Да, то же самое.

Так-так, пятна на двух последних цифрах шифра, на двух первых их нет.

И что из этого следует?..

А меня уже насмешливо спрашивают, обзывая Пинкертоном, «допёр или нет?»

Гады, у самих было время подумать, а мне не дают.

— В лабораторию надо отдать для химического анализа.

— А ты предположительно, без анализа?

— Пятна на двух последних кнопках шифра…

— Ну-ну?

Я, уже злясь, начал думать, куда их послать — «в болото» или немного дальше, но в голове крутанулось похожее что-то на шестеренки, и мысль, почти миновав сознание, сразу пошла с языка:

— Скорее всего — след от шариковой ручки. Паста слегка застывает у шарика, потом легче идет. На третьем-четвертом нажатии шарик сработал.

— Ну ты даешь, капитан, мы не так быстро додумались!

И еще кое-что приятное, но не в очень цензурной форме.

— Надо чтобы химики подтвердили.

— Передадим.

Возвращаюсь в Отдел по полупустым коридорам, некоторые сотрудники на сегодня отпросились или уже ушли.

Да, на столе в кабинете, я помню, были в канцелярском стаканчике какие-то ручки, но помочь они могут, только если там сохранился чей-то чужой отпечаток… однако человек, заботящийся чтоб не оставить отпечатков на сейфе, конечно, подумает и о карандаше.

Звонить вдове на предмет приберечь «канцелярию» все-таки надо.

Лешки в комнате нет — в курилке торчит, наверное.

А вот и он.

— Звонок проверил?

— Да, действительно был. Но есть обстоятельства.

— Давай.

— Разговор, она правильно сказала, состоялся где-то совсем близко к восьми. Но приятель этот, которому позвонили, удивился, что, как он выразился, не по его это теме. Чтобы совсем точно: разговор начал парень, но просто сказал — есть одна проблема, его подруга сейчас сама расскажет. И передал ей трубку.

— Проблема устроить ее на съемку?

— Да, в сериале. Только этот приятель хоть и работает на телевидении, там куча у них всяких подразделений…

— Не его профиль?

— Не его. Зато есть третий — их общий друг, который как раз там, где занимаются такими съемками, и хотя он там не главный, но босс. Зачем тогда, спрашивается, звонить ничего не решающему человеку?

— А чем закончился разговор?

— Ну вот тем, что он объяснил ей — обращаться надо к тому третьему человеку.

— И обратились?

— Не знаю. Тебе не кажется, что звонок специально сделан, чтобы отметиться?

— Думаю уже об этом, но не могу ответить — зачем.

— Черт его знает… а у тебя что по отпечаткам?

Я коротко рассказал.

Леша, присвистнув, начал раздумывать.

А я, сняв на звонок телефонную трубку, услышал, что вызывает полковник.

Как ему докладывать у меня сложилось вполне — и совсем без той осторожности, которую мы предварительно планировали с Алексеем: наоборот, выдам всё по полной программе, и пусть думает и дает указания по следственным действиям, в отношении его школьной подруги, в том числе.

С решимостью так и сделать, вхожу в кабинет и вижу… в темном платье вдову рядом с полковником, у обоих в руках чашки кофе.

— Садись, Митя. Это, Аллочка, один из лучших наших молодых офицеров. Ну, вы ведь знакомы уже?

— Знакомы. Что у вас нового, молодой человек?

Надо срочно менять сценарий.

Не могу сразу сообразить, что при ней говорить — о чем умолчать, поэтому отвечаю вопросом:

— Позвольте предварительно кое-что уточнить — человек, который у вас производит уборку, имеет доступ в кабинет в вашем отсутствии?

— У нас почти нет пыли, и дом малопосещаемый другими людьми. Поэтому уборка производится раз в несколько дней. Когда я вижу, что пора это сделать, звоню на одну хорошую фирму. Они присылают двух человек, которые при мне делают всё примерно за час.

— Тогда еще маленькая просьба. Позаботьтесь о сохранности ручек в стаканчике, что на столе в кабинете.

Дама повела бровью.

— К сожалению, поздно. Я кое-что поменяла в кабинете, буду сама им пользоваться. Ну и не хочется, чтобы лишние предметы о грустном напоминали.

Моков сочувственно качнул головой.

— Ну что там, Мить, у тебя образовалось?

Я начал с трех позиций, с интересовавшей меня реакцией лишь на третью:

— На наборной панели сейфа одни лишь отпечатки покойного. Наша экспертиза причины смерти закончится только третьего числа. У компаньона покойного алиби на тот вечер вообще нет.

— Что он говорит?

— Кто-то должен был прийти вечером к нему домой, но встреча не состоялась. О подробностях говорить отказывается.

— Странно! — в голосе гостьи прозвучала зловещая нотка.

— Не менее странно, — подхватил я, — что юрист в тот самый вечер отъехал на какие-то консультации в Киев. Причем на автомобиле, а не на поезде.

— Под Новый год?! — возвысил голос полковник, и оба посмотрели на меня так, словно это я вдруг рванул в город Киев.

— Пока проверить по нему ничего не можем. Теперь по бухгалтеру — жена готова подтвердить, что вечер он провел дома.

Гостья вдруг уставилась на меня темными неприветливыми глазами: