Ноль друзей

В какой‑то момент у Райсы появились в школе приятели, которые, видимо, не понимали, какая Райса «придурочная». Но и с ними долгих отношений быть не могло, потому что кто‑нибудь бы обязательно предложил: пойдем к тебе делать домашку, или играть, или еще что‑то в этом роде. А такого, разумеется, допустить было никак нельзя. Если бы Райса пригласила кого‑то к себе, ее отец обругал и унизил бы гостя точно так же, как и дочку. Хуже всего было с домашними заданиями. «Умные люди уроки не делают», – заявлял отец. Умные люди и так все знают, а если чего‑то и не знают, то и знать этого не надо. Корпеть над домашкой – дурь и стыдоба, ему как отцу всю дорогу было стыдно, что дочь таскала из школы «десятки» за контрольные, премии, полученные в конкурсах на лучшее сочинение, стипендии и прочую ерунду. Из‑за этого стыда у отца всегда имелся повод напиваться, орать, беситься, пугать и бить Райсу и ее мать. В итоге Райса перестала в присутствии отца рассказывать маме о своих школьных делах и даже упоминать о них – по крайней мере об успехах.

Приятелям в такую жизнь путь был закрыт, не говоря уже о друзьях. Пришлось стать жесткой, сильной и непохожей на других. Это позволяло избегать дружеских отношений до тех пор, пока не пришло время уехать на учебу в другое место, где никто никогда об отце не слышал и даже бы слушать не стал.

К счастью для Райсы, на новом месте и в окружении новых людей она могла быть самой собой и избавиться от стыда за отца. Для многих других детей вынужденное одиночество создало бы куда больше проблем. Тоска по другу, которому можно рассказать обо всех ужасах и беспощадных ударах судьбы, была подчас невыносима даже для Райсы. Тогда девочка начинала искать в телефонном справочнике номера телефонов детских домов – о них писали в книжках для подростков, – но нет, в справочнике их не было. На всякий случай Райса каждый вечер отливала по чуть‑чуть водки из каждой папиной бутылки в собственную литровую бутылку из‑под лимонада, которую прятала под ворохом одежды. Девочка надеялась, что, если она ляжет на рельсы, такое количество водки придаст ей смелости в ожидании смерти. Без водки нервы не выдерживали, и Райса каждый раз вскакивала, не дожидаясь поезда. Да, трусость, но уж такая она трусиха.

Мама знала об этом, но не вмешивалась. Больше Райса никому рассказать о своих мыслях не решилась. Но и самоубийство не стало бы выходом, потому что тогда сестре доставалось бы и за Райсу.

Есть и другие люди с таким же, или подобным, опытом.

«Правда и то, что если отвержение, начавшееся в детском саду, тем или иным образом не прекратить, оно может продолжаться всю жизнь. Одиночество становится для человека нормой, которую невозможно и, быть может, не хочется менять. Так произошло со мной. Дело ухудшала приобретенная в семье привычка к насилию и оскорблениям. Душевное равновесие можно сохранить, если есть бабушка, дедушка или кто‑то, кому можно доверять. Только когда я стал взрослым, я заметил, что, если я не нахожусь в постоянной депрессии, у меня и с учебой все в порядке. Я завидую детям, которых дома не били и не оскорбляли и которым можно было спокойно заниматься».

Передается ли одиночество по наследству?

Да, передается, но не совсем так, как цвет глаз или волос. По данным нашего исследования, дети одиноких родителей больше рискуют стать в школьные годы социально или эмоционально одинокими. На основании медицинского исследования двое американских ученых, Ширли Макгуайр и Джини Клиффорд, подтверждают, что одиночество может передаваться от родителей детям, однако оставляют открытым вопрос о причинах. Можно ли унаследовать характерные реакции и способ ощущения, и связана ли нестабильная или разрушенная среда, в которой человек воспитывался, с нашей способностью переносить одиночество и опытом одиночества?

Используя материал, собранный голландскими учеными в ходе исследования почти 8000 пар, Мейке Бартельс, Джон Качоппо, Джеймс Худзяк и Доррит Бумсма начали поиски ответа на вопрос, как передается склонность к одиночеству – генетически или же под воздействием среды. Результаты оказались весьма любопытными. Было отмечено, что наследственный фактор составляет 60 % для семилетних детей, 54 % – для десятилетних и только 17 % – для детей в возрасте 12 лет. Таким образом, по мере взросления детей генетический фактор ослабевал. Одновременно степень одиночества начинала все больше зависеть от окружающих условий. Одиночество семилетних объяснялось средой только в 4 % случаев, одиночество десятилетних – в 10 %, а для 12‑летних детей этот показатель достигал 41 %. По мере того как уменьшается доля генетически унаследованных свойств, связанных с одиночеством, растет важность обстоятельств, влияющих на нашу повседневную жизнь и учебный процесс. Чем старше становится ребенок, тем больше в его жизни появляется различных факторов и тем больше у него возможностей выбирать увлечения, компанию и друзей.