Nomen Sanguinis. Имя крови

Маркус работал трое суток подряд, исписывая лист за листом без сна и еды, а потом внезапно пришел в себя. Он посмотрел на ручку, улыбнулся и воткнул ее себе в шею. Уже отключаясь, он подумал, что кровь смоет все, что он написал.

Глава 6

Маркус пришел в себя в больнице, в палате без окон. Он пошевелился – вроде бы все было в порядке, не считая того, что его пристегнули наручниками к поручням кровати. Неяркий свет почему-то причинял боль его глазам.

– А, мистер Голденблум, вы очнулись! – Маркус повернул голову. – Мы вовремя успели.

Он изучающе рассматривал стоявшую перед ним женщину. Ее лицо казалось ему знакомым, но он никак не мог вспомнить откуда. По ее виду невозможно было предположить, сколько ей лет. С равным успехом могло быть 20 или 25, а может быть, 30. Она была привлекательна и – Маркус попробовал подобрать нужное слово – опасна.

– Мне жаль, мистер Голденблум. – Внезапно ее голос стал мягче. – Выбора не было. Вы сами сглупили. И когда сказали «да», тоже сглупили, учитывая, кому вы это сказали. Я точно знаю, о чем говорю. И заранее сочувствую вам. – Я не понимаю. – Маркус осекся, поразившись тому, что его голос звучал иначе. Куда-то исчезло заикание, интонации приобрели силу и уверенность.

– Ваша жизнь изменится, мистер Голденблум. Точнее, она уже изменилась. Забавно все-таки, что вы этого не понимаете. – Стерев сочувствие с лица, незнакомка звонко рассмеялась, и Маркус дернулся, пытаясь защититься от звуков, казалось, впивающихся в него иглами. – Скоро вы вернетесь к работе, вот только работать будете в другом месте. Но станет проще, это я обещаю. Отныне у вас не будет никаких мук совести при выборе стороны… Человеческие терзания остались в прошлом. Правые, левые, коммунисты и демократы… Теперь у вас один сюзерен, одна сторона, и только его воля будет иметь значение.

Маркус непонимающе смотрел на девушку, начиная думать, что это психиатрическая клиника, а она лишь сбежавшая пациентка. Он пытался вспомнить, как надо с такими разговаривать, но в этот момент она подошла ближе и улыбнулась. И тут Маркус понял, откуда ему знакома эта брюнетка – на фотографиях в газетах именно она стояла рядом с Джеймсом, ослепительно улыбаясь в камеру, – его жена, верный сподвижник и опора, как о ней писали. Маркус дернулся, приподнимаясь, и вдруг осознал, что у него не болит шея. На том месте, куда он воткнул ручку, не было даже пластыря.

– Как это? – Он перевел взгляд на женщину. – Кто вы?